– Отлично… – произнес Михаил Васильевич и быстрым шагом направился в ведомственный гараж, где его всегда ждал кортеж.
Началось.
И время сжалось. Теперь каждый день, каждый час, каждая минута были на счету.
Речь его была давно заготовлена.
Да и не только речь.
Но все равно, Фрунзе нервничал, как юноша перед своей первой девушкой. Вроде все правильно, но трепетно…
Дорога пролетела быстро.
Почти мгновенно.
Он даже не заметил, как добрался до зала, где заседал Верховный Совет – постоянно действующий парламент СССР. Однопалатный. Триста человек. Избираемых на пять лет прямым мажоритарным голосованием по одномандатным округам[27] в один тур.
Работы у них было – вагон и маленькая тележка, так как руководства Союза в первые годы его существования отличалось вопиющей безграмотностью. В том числе юридической. И все эти «бесконечные бумажки» требовалось привести в порядок, устранив среди прочего противоречия. А их было – масса.
Кроме того, критическое ослабление партии как «руководящей и направляющей» силы привело к тому, что появились зияющие пробелы. То есть места, которые вообще никак и ничем не регулировались.
Так что парламенту СССР было чем заняться. Один выходной в неделю они просто отсыпались. Да и тот случалось проводить на работе…
Михаил Васильевич вошел.
Людей уже предупредили о том, что произошло нечто экстраординарное. Поэтому они прервали свой обычный порядок работы. И ждали.
– Здравствуйте товарищи! – громко произнес нарком выйдя на трибуну. Ее изначально оборудовали и микрофоном, и колонками, и усилителем звука, так что звучала речь громок и относительно четко с незначительными помехами.
Зал отозвался нестройным хором встречного приветствия.
– Только что я получил телеграмму от товарища Кагановича. Съезд Совета Украинской ССР принял решение выйти из состава Союза Советских Социалистических Республик.
– ЧТО?! – взревел зал.
Для некоторого количества посвященных это не являлось новостью. Но большинство, все же, такого поворота не ожидали. И это сообщение оказалось для них чем-то крайне шокирующим.
После чего Михаил Васильевич зачитал им весь текст телеграммы.
Негодования стало еще больше.
– Товарищи! – Произнес Фрунзе, после того, как Верховный Совет успокоился в ожидании – что скажет их нарком обороны и фактический руководитель государства. – Компартия УССР воспользовалась своим правом, зафиксированным в нашей Конституции. Скорее не правом, а лазейкой. Потому что, когда мы делали эту революцию, то стремились позволить самоопределяться нациям. А разве УССР – это нация? На ее территории проживает масса всяких этносов, равно как и на остальных земля Союза. Так что, я обращаюсь к вам с просьбой – займитесь в первую очередь нашей Конституцией. Ее текст во многом – собрание лозунгов, которым место на митинге, а не в юридически грамотном документе. Поспешили. Слепили не глядя. И вот – результат.