– Это не может быть игрой?
– Это и есть игра. Он знает, что часть РОВС отправилась в Польшу и ее сейчас вооружают англичане с французами для войны с Союзом. Но часть. В то время как другая ее составляющая – раздражена. И… – Гучков сделал рукой неопределенный жест.
– И он пытается нас рассорить…
– Отнюдь. Мы и так в сложных отношениях. Нет. Он пытается дать нам шанс, чтобы можно было оправдать наше возвращение.
– Вот как? Хм. Занятно. И что вы предлагаете?
– Действовать. Уверен, что другого шанса у нас не будет.
1928 год, апрель, 28–29. Москва и граница УССР
Легкие роты и батальоны, еще намедни приведенные в полную боевую готовность, развернувшись в правильные маршевые порядки, выдвигались по дорогам. Так, словно бы они планировали идти по территории неприятеля, хотя ехали по землям СССР.
– Учения какие, сынки? – спросил уже седой селянин на околице.
– Если бы… – горько произнес один из бойцов, проезжающих мимо.
– А чего?
– Беда дед. Беда…
– Неужто снова война? – ахнул селянин, глядя на безрадостные лица ребят. Обычно-то на учениях хватает балагурящих. А тут вон – все хмурятся.
Чуть помедлив он чертыхнулся. Нервно перекрестился. И поспешил домой. Ведь какая еще беда могла случиться? Вон – солдатики по-военному двигаются, словно враг рядом. Как же это еще понять? Ему было и невдомек, что где-то за сутки перед этим разыгралась до крайности неприятная история…
Михаил Васильевич отложил очередную бумажку и потер лицо.
– Устал… – тихо произнес он и взглянул на часы.
Он ужасно не любил ждать. Когда все ясно и нужно действовать, иные совершенно раздражали своей медлительностью. Ты тут, понимаешь ли, в засаде сидишь, с утра не евши, а эти уроды идут вразвалочку, словно никуда не спешат. Сиди… жди их. А если еще прохладно и сыро, то вообще – хочется выйти и забить этих наглецов прикладом. Вот никакого уважения к другим людям. Кто их только воспитывал?
Примерно в таком настроение Фрунзе находился уже несколько дней. Сразу как стало известно о съезде Советов Украинской ССР. Формально – для решения проблем посевной, с которой наблюдались сложности. Но фактически совсем для другого…
Стук в дверь.
– Войдите.
– «Молния» от Кагановича. – произнес заглянувший в кабинет секретарь.
А потом быстрым шагом подошел и вручил телеграфную ленту, наклеенную на лист бумаги. Нарком ее прочитал. Ничего необычного. Только то, что ожидалось.
– Верховный Совет на месте?
– Занимается текущими делами. Мы предупредили всех, чтобы в дни съезда Советов УССР они находились максимально долго на своих рабочих местах.