— Мы? — с надеждой выдохнул Влад.
— Это фигурально выражаясь. Ты же понимаешь, что у меня заботы, у меня ученики. Я не могу вот так взять и загулять…
Последняя фраза больно резанула слух. То есть, их отношения она воспринимает как банальную интрижку.
— Понял. Извини, — сухо произнес он.
— Влад, — тут же смягчила тон Лиза, — это ты меня извини. Я сама вижу, что превращаюсь в какого-то солдафона. Просто живу в таком ритме…
— Брось, Лиза… я же все понимаю…
— Вот за это спасибо. Итак, каково будет твое окончательное решение — переезд или продолжаешь работать у себя? — нетерпеливо спросила она.
— Что ж, предложение заманчивое. Думаю, ты хотя бы иногда будешь меня там навещать?
— Я просто обязана буду это делать, — рассмеялась Лиза.
Влад почувствовал, что напряжение, невольно возникшее между ними, спало, и у него отлегло от души.
— Мои дальнейшие действия?
— К восьми вечера я подъеду к твоему дому… ты на своей машине поедешь?
— Ну да, на своей, если можно так выразиться. За городом надо иметь хоть какой транспорт. На съемной машине в съемный дом. Интересная жизнь у меня…
— Жаловаться, мне кажется, не на что. О такой жизни многие только мечтают.
Влад не стал развивать тему о прелестях его теперешней жизни, потому что со стороны все могло выглядеть именно так, как говорила Лиза.
— Хорошо. К восьми буду готов.
После звонка Лизы рука, готовая опуститься на клавиатуру, невольно легла на стол. Ему стало досадно, что он, профессионал, оказался в глазах Лизы дилетантом, не сумевшим отличить детектив от мелодрамы. Ее замечания были грамотными, как если бы она была настоящим литературным критиком. Как это у нее так легко получилось? На раз-два разделалась с известным сценаристом! Что ж, воля ваша, Елизавета, придется героине влюбиться в своего ненавистного врага. Представить такую ситуацию в жизни он мог с трудом. Должны быть некие детали в характере или поведении этого негодяя, которые бы мало-помалу пробили брешь в глухой стене ненависти главной героини. За что она могла его полюбить по итогу? Уж точно не за красивые глазки. Хотя, не зря же говорят, что любовь зла. Да уж, бедная девочка эта его героиня. После многолетних мук вынашивания плана своей мести — взять и втюриться в идиота.
Влад откинулся на спинку кресла и, скрестив руки на груди, прищурился, представляя картину, когда эта дурочка, умывшись слезами, признается самой себе в том, что все эти годы она провела в никчемных размышлениях о какой-то там мести, а оказалось, что есть вещи важнее мести — любовь. Какая же гадость эта ваша мелодрама! — хотелось ему воскликнуть. Почему надо вдруг взять и простить подлость ради любовных утех с умудренным опытом красавчиком? В этот мгновение Влад неожиданно ощутил откровенное презрение к своей героине. И это ему не понравилось. Любой герой, даже отрицательный, должен быть интересен автору своим внутренним миром, полным противоречий и заблуждений. А что здесь? Примитив. Но другого выхода у него нет. Возможно, что смена обстановки хоть как-то скрасит его далеко не творческие будни, которые он охарактеризовал бы одним емким словом — каторга.