Влад засунул шарф в стиральную машину, потом тут же вытащил его и отправил вместе с пакетом в мусорное ведро. Он понимал, что вряд ли захочет когда-либо обернуть его вокруг своей шеи. Эта тряпка будет постоянно напоминать ему о страшной смерти режиссера Павлова. Набросив куртку, он забрал мусорный пакет и направился в ближайший чужой двор, где выбросил злополучную улику в мусорный бак.
Несмотря на усталость и взвинченные нервы, он чувствовал, что провести дома остаток дня у него не получится. Его здесь все раздражало и… пугало. Хотелось уехать, желательно подальше. Только на это он не имел права. Его как бы предупредили — невыездной. Куда он мог поехать, с кем поговорить, кому он вообще нужен со своими проблемами? Да и без них никому не нужен…
Присев в коридоре на банкетку, он набрал номер Лизы. Она, скорее всего, ждала его обещанного звонка. О чем он сейчас собирался с ней говорить, Влад точно не знал. Но ему во что бы то ни стало нужно сейчас услышать хоть чей-нибудь голос. Гудки бесконечно тянулись один за другим и пропадали, как в бездну. Она не ответила. Влад прислонился затылком к стене и опустил веки. И почему он решил, что Лиза ждет его звонка? Хотя, может, и к лучшему. Пойти с ней праздновать, как он обещал накануне, не было повода. Рассказывать о своем поражении и в творчестве, и в жизни — того хуже.
Однако спустя несколько минут мобильник ожил, и на экране высветился номер Лизы.
— Здравствуйте. Я, наверное, не вовремя позвонил, — проговорил на одном дыхании Влад.
— Рада вас слышать, Влад, — тихо, почти шепотом, отозвалась она далеко не радостным голосом. — Я не успела подойти к телефону. Извините…
— Это вы меня извините. Свалился на вашу голову… — он замолчал, не зная о чем говорить.
— Как ваши дела? Вы встретились вчера со своим режиссером? — безучастно поинтересовалась она.
У Влада перехватило дыхание. Он судорожно пытался придумать отговорку. Кашлянув, он ответил:
— Нет, к сожалению. На ступеньках, когда выходил из дома, подвернул ногу. Еле доковылял обратно…
— Что ж вы так. Хотя это уже не имеет значения теперь.
— Почему? — задал он глупый вопрос и почувствовал, как его обдало жаром.
— Разве вы не знаете, что режиссер мертв? — удивилась она.
— Да… конечно, знаю. Меня сегодня вызывали на допрос. А вам кто сказал?
— Да разве это может быть тайной? Интернет…
— Ну да, я как-то не подумал… Это ужасная трагедия.
Он замолчал, почувствовав, что разговор совсем не клеится. И, к тому же, что-то в голосе Лизы его настораживало.
— Лиза…
— Да…
— У вас все в порядке? Не хочу быть назойливым, но ваш голос…