— Как ты это поняла? — протянул чуть заинтересовавшийся Улан. — Он же мужчина! Может, он забрал себе ее земли!
— Помнишь, что мы читали о Карионах на той неделе? — Алана привычно и терпеливо открыла страницу, над виньеткой которой был изображен герб с черный вороном. — У нее есть старший родственник, дядя. Всеми Черными землями, а они огромные, больше Зеленых раз в десять! — она широко развела руки, — распоряжается он. А как я поняла — ты мне скажи.
Улан неохотно уставился на схему.
— А почему он вообще вписан на эту страницу? Почему не… — Он с интересом пролистнул вперед, до родословной страницы белых герцогов. — Тут Юории нет. А его имя вообще отдельно. А почему ее сюда не написали? Маму написали на страницу папы!
«Объясни ему, что такое родовая книга, ему уже пора это знать, — сказал ей мастер Оливер утром. — И заодно расскажи, что означает новая запись». Хорошо же объяснять то, что сама понимаешь не до конца!
— Мы узнаем это позже, я уверена, — вздохнула Алана. — Может, он просто не внес пока изменений в свою родовую книгу, а Карионы — внесли?
— Я думал, все происходит одновременно, — недовольно протянул Улан, снова теряя интерес. — Папа говорит, что все слова появляются одновременно.
— Так и есть. Родовые книги — артефакты, хранящиеся только в знатных семьях. Твоей семье родовую книгу пожаловал сам император, когда Голденеры получили свое имя, и с тех пор этот том связан с остальными. Но внести изменения ты можешь только на свою страницу, и если герцог Вертерхард ничего не написал у себя…
— То и тут ничего нет, понял я. То есть я могу что-то написать на нашей странице? — оживился Улан, перебивая Алану. — Или даже нарисовать, и это у всех появится?
Алана содрогнулась, представив, что мог бы изобразить избалованный десятилетний мальчишка со всей своей детской непосредственностью. А потом еле проглотила зарождающийся хохот, когда представила, как какой-нибудь воинственный красный герцог с серьезным лицом открывает страницу Голденеров, а оттуда на него смотрит…
И все-таки дело принимало плохой оборот. Нужно будет обязательно рассказать об этом мастеру Оливеру, чтобы спрятал книгу: любой, в ком текла кровь знатной семьи, мог что угодно начертать на страницы с фамилией своего рода, и Улан исключением не был. Нужно было срочно перевести тему.
— Хочешь, покажу кое-что интересное? — Алана хитро улыбнулась. — Видел когда-нибудь, как бывают защищены такие артефакты?
— Неа. Ее что, сжечь нельзя?
— Не стоит, — прохладно ответила Алана, жалея, что у Флоры не было обыкновения шлепать своего старшего сына за подобные идеи, и мальчишка регулярно что-нибудь поджигал. — Но зато…