На последней фразе она налила вина себе в бокал и маленькими глотками стала его смаковать. Вино было бордово-красного цвета. Оно пахло виноградом и пряностями. На вкус кисловато с оттенком сладкого перца. Подвалы дома были забиты лучшими винами со всей Римской империи. На вино муж денег не жалел. Он покупал его у тех же поставщиков, которые наполняли подвалы дворца императора. Луций постоянно хвастал этим перед гостями. Не было ни одного гостя, кто бы ни восхищался его выбором. Еще бы! Ведь это выбор самого августейшего правителя империи.
Гладиатор подумав, стал говорить, глядя на стол перед собой.
— Я родился свободным. Рабом меня сделали римляне, — он говорил не спеша, — Мой отец был знатным воином большого германского племени. Он был отличным воином, как все в его роду. Вот пришли римляне, которые уже захватили полмира. Но им казалось все мало, и они стали отнимать земли моего народа. Поселение где мы жили сожгли, всех кто сопротивлялся — убили. Тех, кто не мог сражаться — взяли в плен и продали в рабство. Я был слишком мал, чтобы это помнить. Но мне никогда не забыть, как мать, умирая, кричала: «Бейся, мой сын! Ты мужчина!». А я все никак не мог поднять меч отца. Он был слишком тяжел для меня тогда.
Он замолчал, и сделав сильный вдох, продолжил:
— Вырос в Капуе, потом меня уже обученного продали в Рим. Ты видела сегодня шрамы на моем теле — ими я заплатил за свою свободу, выступая перед теми, кто убил моих родных. Римляне ни во что ни ставят всех кроме своих граждан. Я думаю и ты, знатная матрона, хочешь использовать меня как мелкую медную монету…
Весь его рассказ Атилия сидела не шелохнувшись. Боялась нарушить момент откровения. Германус ей не верил, или верил не до конца. Но он открылся, а значит, она для него теперь стала ближе. История растрогала ее. Атилия едва сдержала себя, чтобы не разрыдаться. Ясно представила перед собой: как меленький мальчик пытается изо всех сил спасти мать, но сил не хватает. Слезы, двумя каплями, медленно спустились из глаз и повисли на ее подбородке. Германус заметил. Она надеялась, что он это оценит.
Вытерев слезы платком и прокашлявшись, Атилия заговорила:
— Твоя ненависть вполне оправдана. Но невозможно, за свои несчастья, ненавидеть всех граждан. Мой муж коварный и подлый человек, именно такие и уничтожили твое поселение и родных. Я предлагаю тебе возможность отомстить. Один римский чиновник, обладающий огромной властью, и использующий ее в своих делишках. Так вот тебе шанс помочь избавиться от такого. Можешь мне не верить, но я прошу — приди, когда тебя пригласят сюда. Посмотри на него. Подумав, ты дашь мне ответ позже. Если сам будешь не согласен, может сможешь посоветовать другого.