Сама княгиня красавицей не была, но нимало по этому поводу не переживала. Той науки, что ей преподали в той самой школе, с избытком хватало на то, чтобы муж боготворил ее. Она всегда была мила, желанна и не забивала мужу голову обыденной женской чепухой. У нее никогда не болела голова, а рядом с ней муж чувствовал себя героем, готовым покорить новые континенты. Или разбить захватчиков с длинными головами. Он даже не догадывался, что мужская психология — это предмет в той самой проклятой Школе, который занимает целых три семестра. Так что княгиня железной рукой управляла семейным кораблем. А то, что у мужа было пара официальных наложниц, даже и неплохо. Она сама их и купила. Мужчине нужно иногда пар спустить. Иначе он это сделает без ее ведома.
— Муж мой, — сказала княгиня. Все с уважением прислушались к ней. — Когда наши войска войдут в Гургандж, я хотела бы увидеть документы о бракосочетании покойного князя.
— Но, дорогая, он же еще жив! — безмерно удивился Мардоний.
— Это недоразумение, муж мой. Он непременно погибнет в том бою.
Все склонили головы. Приказ был отдан, и не подлежал обсуждению. Даже князь в такие моменты не противоречил жене, признавая ее острый ум, просчитывающий ситуацию на много шагов вперед.
— А зачем документы, дорогая? — на всякий случай уточнил он, начиная понимать, какой будет ответ.
— У меня есть информация, что заключение брака прошло с нарушением необходимых процедур.
— Ведь это значит… — хватал воздух князь.
— Это значит, что дети князя Хорезма от той актриски незаконнорожденные, и мы возьмем княжество под свою руку. Разве наш младший сын, что стоит рядом с тобой, не достоин стать князем?
Князь махнул рукой, и в комнате осталась только семья. Совет окончен, а это уже было не для чужих ушей. Дети внимательно слушали, а на их юных лицах проявилось то, что и отличает настоящих правителей от обычных людей- абсолютный приоритет целесообразности над иными чувствами. Это и было последствием столетий селекции в княжеских семьях. Даже десятилетняя девочка, играющая в куклы, спинным мозгом понимала суть власти. Если ты слаб и делаешь непростительные ошибки, то ты уже умер. И это не вызывало в ее юных мозгах ни малейшего отторжения, ведь такова жизнь.
— Но, дорогая, а если в этих документах нет ошибки? — спросил князь.
— Как это нет? — возмущенно сказала княгиня. — Я же сама их готовила.
* * *
Двумя неделями позже. Октар.
Лагерь кочевников напоминал рассерженный улей. Вожди суетливо собирали воинов, которые еще не отошли от вчерашней тяжелейшей сечи. Огромный разбросанный лагерь занимал почти фарсанг, и в разные концы поскакали всадники с выпученными глазами, которые должны были собрать в кучу племена и роды. Ни о каком правильном сражении речь уже не шла. Всем было понятно, что битва пойдет в разных местах, и отдельными очагами. А без единого вождя, что железной волей скреплял эту рыхлую массу, иначе бы и не вышло. Двоюродный брат Баламира, который претендовал на старшинство, ничего сделать не успевал. Ведь совершенно не так становятся ханами в степи, и вождь Октар с большим трудом собирал чистокровных гуннов, которых в этом войске была едва треть. Но это была самая боеспособная треть.