У прибрежного холма — у будущей ханской ставки — разворачивали лагерь. В приречной уреме стучали кончары, воины вырубали дерево на каркасы шатров. С вьючных коней снимали поклажу — награбленное в Девятке. И — пленников. Вернее, немногих пленниц. Они не брели, как то принято, за хвостами коней — их везли верхами, торопясь, спасаясь от мести Драконов Неба.
…Ее путы из сыромятных ремней не рассекли картинным взмахом ножа — но аккуратно развязали тугие узлы. Г-жа Мозырева разминала затекшие руки. На запястьях багровели глубокие следы веревок. Ноги подкашивались. Не привыкшее к конным марш-броскам седалище отчаянно болело. Кожа зудела — разъеденная собственным и конским потом, натертая грубой дерюгой, брошенной г-же вместо одежды. Хотелось есть и пить. Хотелось прилечь — желательно на что-нибудь мягкое. Хотелось принять прохладный душ. А больше всего хотелось развеять дикое наваждение, открыть глаза и проснуться в своей уютной квартире.
Кочевник — тот самый, невысокий и гнилозубый — что-то сказал Светлане Ивановне. Она не поняла. Он повторил — нетерпеливо и резко. Указал рукой на кучу разнородного добра, где особенно сюрреалистично смотрелся школьный глобус. Она не поняла снова. Камча вспорола воздух и ветхую дерюгу. На рубце выступили мелкие кровавые пятнышки. Было больно, очень больно — но закричала г-жа Мозырева не от этого — от запоздалого осознания настоящести кошмара.
Ее крик насиловал уши, новые и новые удары камчой никак не могли оборвать его…
Пожары бушевали по всему городку, сил на все не хватало, тушили самое главное. Штаб выгорел почти дотла, и собрались они в санчасти, в кабинете у Кремера. Невеликое помещение вместило всех совещавшихся…
Таманцев был убит в своей квартире. Там же, в двадцатом доме, полегли и другие офицеры, в том числе четверо заместителей генерала, среди них толстяк Радкевич. Труп Звягинцева нашли в изрешеченной стрелами машине, а начальник службы береговой обороны Румянцев погиб в самом конце, когда кочевников уже вышибали из Девятки. Погибли многие другие — в самые первые минуты внезапной и выборочной резни.
Из начальников служб уцелели двое: Кремер и подполковник Лутко, главный энергетик — невысокий, рано поседевший, с изможденным лицом…
…Минувшая ночь стала катастрофой. Потери подсчитывались, но уже было ясно — не меньше половины населения городок потерял. И — значительную часть техники, зданий и сооружений. И — почти все неприкосновенные запасы. И, самое главное, — Девятка осталась без руководства.
С этого и начали. С главного. Командир должен быть всегда — даже если в строю остаются двое, один из них должен взять всю ответственность на себя.