В романе антикварный ход в XIX столетие вел через эту самую Дакоту. Роскошный осколок “позолоченного века”, этот дом и тогда, и сейчас кажется дворцом буржуазной роскоши. Метровой толщины стены, изысканная кирпичная кладка, стройные башенки над окнами, благородная патина бронзовой крыши. Отсюда герой книги, художник из современного Нью-Йорка, перебирается в прошлое, где чуть не выдает себя в одном примечательном эпизоде. Он рисует приглянувшуюся ему девушку. Однако никто не находит в искусном портрете сходства с моделью. И понятно – почему. Люди того времени, еще не видавшие Пикассо и Матисса, не смогли признать лицо в лаконичном хаосе линий.
4 октября
Ко дню рождения Фредерика Ремингтона
Лучшая работа скульптура Фредерика Ремингтона стала американской иконой и удостоилась места в Овальном кабинете Белого дома. Больше всего эта полуметровая композиция нравилась Рональду Рейгану. Отменный наездник, он умел оценить бронзовый танец человека с лошадью, который сам художник назвал “Объездчик бронко”. На полумексиканском сленге ковбоев “бронко” называют коня, еще не знавшего узды. Это же можно сказать и о ковбое, объезжающем жеребца. Поджарые и скуластые, они похожи даже внешне. И тот и другой пойманы автором в момент динамического равновесия, которое может кончиться падением обоих.
Несуразная для скульптуры поза раскрывает потаенный смысл шедевра. Эта метафора стоит на двух ногах, и обе – лошадиные. Ковбои живут в коротком настоящем, в промежуточном состоянии между бесшабашной волей и неизбежной цивилизацией. Неудивительно, что конь встал на дыбы.
Лошадь – самый древний символ бессознательного. Только обуздав это могучее и строптивое стихийное начало, человек подчиняет разрушительные силы как во внешнем, так и во внутреннем мире – в самом себе. Исключительные обстоятельства – молодость американской судьбы – опрокинули архаический миф в современную историю. В ее контексте миф о ковбое разыгрывает мистерию рождения порядка из хаоса на просторах Дикого Запада. Как знает каждый любитель вестернов, из одиноких ковбоев выходят лучшие шерифы.
4 октября
Ко дню рождения Элвина Тоффлера
Он справедливо считался пророком постиндустриальной эры, которую ярко описывал в своих книгах, начиная со ставшего мировым бестселлером “Шока будущего” (1970).
Прежняя “индуст-реальность”, по каламбурному термину Тоффлера, собиралась из отдельных деталей, как автомобиль на конвейерах Форда. Соответственно, и все ее элементы должны были быть стандартными, взаимозаменяемыми, как сталинские “винтики”. Продукт массового общества, созданная массами и для масс, она обоготворила фабрику. Но в центре постиндустриальной цивилизации уже производство не вещей, а информации.