Егоров ерзал от нетерпения. Горел желанием приступить к чтению. Он успел углядеть в шапке, что это стенограмма с аудионосителя.
— А где сама запись?
Ермилов показал ему красноречивую фигу:
— Получишь, когда прочтешь это и сделаешь предварительное заключение о целесообразности дальнейших экспертиз. Нам не нужны лишние уши и глаза.
— Хорошо бы проанализировать собеседников так же, как мы интервью курда разложили по полочкам. А тут явно необходима фоноскопическая экспертиза.
— Ты хоть выслушай задачу.
— Как в школе. Условия задачи, — пробормотал Вася.
Он уже догадывался, что будет. Его сейчас прибьют гвоздями запретов к полу и прикажут переползти площадь, где некогда стоял незабвенный товарищ Дзержинский, а теперь постамент Железного Феликса закатали в плитку, как и всю Москву.
— Первое — необходимо установить личности говорящих.
— Вот для этого и нужна экспертиза, — встрял Василий.
— Второе, — строго взглянул на него Ермилов, повысив голос, — выяснить, была ли эта беседа единственной или нет.
— Ха! — не сдержал эмоций майор. — Шутка?
Ермилов покосился на него и вместо ожидаемого выговора за фривольный тон пожаловался:
— Я тоже так подумал, когда меня инструктировали. Не шутка, — мрачный Ермилов покачал головой. — Ты думал, это все трудности? Нет, дорогой ты мой Стефаныч. Это только цветочки. А ягодки — без необходимости не проводить никаких экспертиз, держать все в глубочайшей тайне. Так что тебе с Говоровым придется стать и лингвистами, и аналитиками, и политологами, и геополитиками, чтобы понять что к чему. Единственное, о чем я договорился, мы сможем делать запросы в СВР с конкретными вопросами, которые не позволят кому бы то ни было догадаться о нашем главном интересе.
— Так ведь СВР нам и дала эту запись…
— Знает только их руководство. Некоторые экспертизы они провели сами. Но я пока тебе их не дам. Хочется получить твое и говоровское независимое мнение.
Вася покрутил головой, словно его душил галстук.
— Шеф, вы ведь ознакомились, — он тряхнул папкой. — А что тут за бомба в двух словах?
— Это, если можно так выразиться, сепаратные переговоры американцев, турок в присутствии израильтян. По Сирии. Есть уже некие предположения, кто бы это мог быть, я имею в виду по персонам.
— Если мы с Леней будем иметь список кандидатов, надо же провести фоноскопическую экспертизу. Люди, как я понимаю, известные, значит, есть образцы голосов, выступления в прессе.
— Образец голоса американца, я думаю, мы отыщем, а вот турка и израильтянина — навряд ли. Это наши коллеги, как мне кажется. Они не засвечены на телевидении. Имен друг друга не называют, только что-то вроде псевдонимов. Если тебя волнует подлинность записи, так она подлинная. Что нам еще дает фоноскопическая экспертиза? — Ермилов включил следователя по особо важным, который неоднократно проводил эту экспертизу и прекрасно знал все аспекты вопроса. — Она частично включает психологическую и лингвистическую экспертизы. Это можно сделать отдельно. Далее, идентифицировать личности говорящих можно тогда, когда мы предоставим экспертам несколько образцов речи предполагаемых объектов. Акустическое окружение. Ясно, что запись делали не на улице. Это если слышны какие-то дополнительные шумы. Не уверен, что во время записи не глушили посторонние звуки — есть такая функция в цифровых диктофонах. К тому же соль данного пункта в том, чтобы определить, соответствует ли акустическая обстановка описанным в деле обстоятельствам. У нас нет никакого дела и даже предположения, где проводилась запись. Далее. Элементы монтажа, подлинность записи в СВР проверили. Запись подлинная, без монтажа, без изменений в записи. Ты с Говоровым изучишь запись и вычленишь показательные куски, особо выразительные, но не отражающие суть беседы в целом, тогда мы сможем отдавать их экспертам.