— Эрика...
Обернулась на голос Мортера.
— Ты куда?
— Мне надо выйти. — Недоверчивый взгляд. Все замолчали и уставились на меня. И в глазах читалась жалость. Не вот, конечно, безнадежная, но все же жалость. — Позовете, когда, что-нибудь решите.
— Подожди. — Мортер отделился от стола и сделал несколько шагов по направлению ко мне, а потом присел на корточки, что бы сильно не возвышаться надо мной.
Я то же села и вытянула шею, заглядывая ему в глаза.
— Ты должна знать, что, не смотря на все, что с тобой сейчас происходит, школа не отменяется. Я к тому, что жизнь продолжается. И ты — это ты, в каком бы ты образе не была. Понимаешь? Еще ничего не известно и пока не понятно, но надежда всегда есть и шанс то же.
Согласно кивнула, принимая его слова, но побыть одной все еще хотелось.
— Девочка сильная. — Проскрипел Аирав. — И у нее все получится пережить. А на занятия можешь приходить в любом виде, по крайней мере, ко мне.
Здесь можно было посмеяться, но никто этого не сделал. Потому что очевидно, что на некоторые предметы мне и смысла идти нет. Например, на зелье варение. Лапами знаете ли мало, что намешаешь. Может и еще, на какие предметы, но я сейчас туго соображала, да и мало, знала.
И что бы меня поскорей отпустили, произнесла фразу согласия и повернулась к двери. Мор-тер услужливо открыл ее и я вышла.
Вышла с понурой головой и хвостом. Подергала ушами, помотала головой, потому что мыс-ли лезли самые безрадостные и осаждали меня полностью. В пору впасть в уныние и отчаяние, но мне это не к чему. И тут ботинки передо мной. Начищенные, лакированные и пахнут хорошо... тьфу! Сдались мне эти ботинки. Поднимаю голову выше... Йером. Стоит, смотрит на меня, чего-то выжидает. Хочет что-то сказать, но не решается. Вероятно, понимает, как мне сейчас плохо. Да и что мне с ним говорить, в последнюю очередь буду о нем думать. Обогнула его и поплелать к выходу в парк. Там все так же стояла зима, заснеженные улочки и деревья с кустами. Камни, выстроенные в ряд, не знаю для какого случая. Большими грудами, лепешками друг на друга, создавая в снегу замысловатые фигуры до смешно. Но не сейчас.
— Мне очень жаль. — Услышала я тихий голос и обернулась у самой двери.
Глаза Йерома были такими проникновенными, такими... Трудно описать, да и как человек может сильно переживать за того, кого плохо знает? А этот словно потерян. Или мне показа-лось? Не говоря не слова и бросив на него последний взгляд, вышла.
Морозная свежесть ударила в морду и я потянула воздух, раздувая ноздри. Вот чего мне сей-час не хватало. Вдохнуть полной грудью. Ощутить себя живой и полной сил, энергии. А главное посмотреть вдаль, на просторы, что окружали школу и устремиться туда, к свободе.