— Сомневаюсь, что Владыка действительно слушает эти молитвы, — сказал Петер, расставляя на столе тарелки.
— Да как у тебя язык повернулся! Для Владыки мы всё равно что родные дети. Разве может он вот так нас бросить?
Петер пожал плечами:
— Мои молитвы он перестал слышать уже очень давно.
Франтишка виновато отвела взгляд и закусила губу.
— Ну эту вашу религию, — бросил Кир. — Давайте лучше ужинать.
Мы принялись за еду. Марию звать не стали. Напряжение спало, но ещё несколько минут никто не говорил ни слова. Решившись, я похвалила готовку Франтишки, и разговор вернулся в спокойное, повседневное русло. Однако за чаем снова наступила тишина, будто бы все выдохлись.
— Знаете, я подумала, может, если вы расскажете о том, что происходило до вашего перехода и как вы готовились, это поможет мне вспомнить?
Я надеялась завязать непринуждённую беседу, но сделала только хуже. Все вдруг помрачнели и опустили глаза.
Первой приободрилась Франтишка.
— Маричка ведь знает о твоей амнезии? Как непредусмотрительно с её стороны было не объяснить тебе такое важное правило. — Она прочистила горло. — Среди странников запрещено обсуждать прошлое. Всё, что было с нами до перехода — табу. Мы оставили это в прошлом и забыли. Ну, или хотя бы стараемся забыть. Так что тебе, Марта, очень повезло потерять память.
— Фани, ты перегибаешь, — одёрнул Кир. — Потеря памяти — это серьёзно. Можешь себе представить, как Марте тяжело ориентироваться в мире, о котором она, в отличие от нас, ничего не знает?
Франтишка не ответила, лишь скрестила руки на груди.
— Если тебе интересна подготовка, то в ней не было ничего особенного, — обратился Кир уже ко мне. — Мы слышали голос, который постепенно рассказывал, как устроен этот мир и что нас в нём ждёт. Что-то вроде лекций, только у тебя в голове.
— А этот голос просто… появлялся однажды?
— Ну, как бы, — он почесал в затылке, — сначала нужно было пожелать попасть сюда…
— Достаточно, Кир, — оборвал Петер. — Хватит уже об этом. Табу нарушать нехорошо. Остановимся здесь, ладно? Марта, тебе же этого достаточно? Извини, но мы правда не можем рассказать больше. Такие уж правила.
Он улыбался, но, как и раньше, ритмично раскручивал чашку в беспокойных руках.
— Да, простите…
— Что ж, пора браться за уборку! — весело воскликнула Франтишка и вскочила на ноги.
— Я в этом не участвую, — сразу же отмахнулся Кир.
— А от тебя мне помощи и не надо. Как и от Петера. Давайте собирайтесь и езжайте домой, нечего тут маячить.
— Понял, принял.
Кир отдал честь, и всего через пару минут они с Петером ушли.