— Про клуб не скажу, но есть агентство, которое предоставляет горожанам услуги странников.
— Услуги?
— Ну, ваши способности.
Я уткнулась взглядом в носки своих туфель.
— Ах, да, не только способности, — спохватился Юлиан. — Вашу устойчивость к магии тоже используют для разного рода работ. Поэтому там ты в любом случае будешь полезна.
Последние слова отозвались во мне странным трепетом.
— Отведёшь меня в это агентство?
— Конечно.
Когда солнце скатилось к горизонту, Юлиан предложил прогуляться.
— Доктор посоветовал. Да и тебе надо проветрить голову.
С момента своего прибытия, все эти пять дней я почти не выходила на улицу. Даже маленькой квартиры Юлиана было много для меня, сбитой с толку творившейся внутри неразберихой. Я думала махнуть на неё рукой: бесполезно сейчас тратить время на то, с чем нельзя справиться быстро, а копаться в собственных ощущениях можно целую вечность. Нечего возиться с ними, когда тебя вдруг забросило неизвестно куда и неизвестно насколько.
Так я себя убеждала. Но чувства нельзя просто выкинуть. И в итоге я лишь впустую потратила силы, ведя эту изнурительную внутреннюю борьбу и совершенно не сдвинувшись с мёртвой точки. Мир продолжал пугать меня неизвестностью, а эмоции бились в грудной клетке, угрожая однажды разбить её и вырваться наружу.
Темнело, и на улицах зажигались янтарные фонари. Они светили так ярко и тепло, что казалось, будто солнце не заходило вовсе и всё ещё бродило по небу, ловко скрываясь от любопытных взглядов.
— Говорят, наполненный магией янтарь впитывает солнечные лучи и ночью испускает их обратно, — нарушил Юлиан наше задумчивое молчание. — Правда это или нет, его свет по-настоящему красив.
— Как же люди спят, если всю ночь так светло?
— В Тьярне не бывает ночи, — засмеялся он. — И люди не спят. Ну, или вешают шторы поплотнее.
Город, в самом деле, не спал, пусть и время было ещё не позднее. Улицы кипели и пенились, бары и рестораны гудели, и над макушками людей растекался весёлый гомон.
— Как ты, Марта? Тебе полегчало?
Я коротко выдохнула и покачала головой:
— Ты это уже спрашивал. И я уже ответила.
— Девичье сердце переменчиво.
В груди мелко задрожало, точно его слова зацепили внутри меня струну. Я ждала, что она вот-вот лопнет, настолько сильно было её натяжение. Но каким-то чудом струна осталась целой. К щекам прилила кровь.
— Улыбка очень идёт тебе, — сказал Юлиан, и только тогда я заметила перемену в своём лице. Струна замерла. Я подняла глаза.
— Мне теперь немного легче.
— Как и мне.
Устав от шума улиц, мы свернули в небольшой парк. Людей там было меньше и фонари горели не так ярко. Было прохладно, пахло водой — в отдалении слышался шорох неспешно текущей реки.