Кабина «Рено» превратилась в мясорубку, стекла закрасили красным внутри и снаружи. Семья намеревалась бежать из ада, но бежать было некуда, и мухи копошились в ранах, нанесенных холодным оружием. Уилл заскулил, а Лео отвернулся со слезами на глазах. Девочке в минивэне было не больше десяти лет.
Лунатиков он засек издали и вовремя нырнул за забор. Жители деревни собрались на центральной улице. Они стояли двумя большими группами человек по сто. Одни – у приходского костела Святого Венделина, другие – у евангелической церкви. Лео задался вопросом: случайно ли они поделились по конфессиям?
Лунатики обратили бессмысленные глаза к небу и окаменели. Всё как на видео, которые очевидцы успели выложить в Сеть. Там был мэр в полосатой пижаме, глава ассоциации садоводов, почему-то в женских панталонах, и многие другие. Полуголые, окровавленные, спящие. Лео смотрел на них с минуту, затем шепотом окликнул Уилла, и они вернулись домой.
Лео Зольц не был бойцом. Он был книжным блогером и гордился тем, что количество его подписчиков в пятнадцать раз превышает численность населения его деревни. Он специализировался на нон-фикшене: научно-популярной и справочной литературе, мемуарах и эссеистике. Он читал запоем: о миоглобине, семантике субтитров, классификации пляжных камней, Ботсване, веслоногих рачках, экономическом контексте Нового Завета, молочной промышленности (сперма лучшего быка-осеменителя приносит по пятьдесят тысяч долларов в месяц), музыкальном пиратстве, устройстве пищеварительного тракта, ономастике имен, треске, оологии, стоимости танка «Тигр» (восемьсот тысяч рейхсмарок), ДНК-тестировании, защите интеллектуальной собственности, мейсенском фарфоре. Девушки, с которыми он пробовал строить отношения, считали его ужасно скучным. Теперь они уснули и обратились в монстров. А Лео сидел на кухне фрау Замель с перочинным ножом в кулаке.
– Ты знаешь Жан-Пьера Адамса? – спросил он. – О, ты очень глупый и ограниченный пес. Адамс был футболистом, центральным защитником. Он играл за национальную сборную Франции, в клубе «Ницца» и в «Пари Сен-Жермен». В восемьдесят втором он лег на операцию, а анестезиолог по ошибке перепутал дозу. Адамс впал в кому. И он до сих пор в ней. По крайней мере, был в коме до Судной ночи. – Лео потер глаза. – Я родился в восемьдесят четвертом. Пошел в школу, закончил ее, поступил в университет. А Адамс лежал в коме. В темноте между жизнью и смертью. Я часто думаю об этом, Уилл. Снятся ли Жан-Пьеру Адамсу сны?
Лео приставил кончик ножа к пальцу, аккурат под проксимальной межфаланговой складкой, и надавил. Звук был такой, словно он прорезал натянутую ткань. Из раны хлынул гной. Почти прозрачный, с розоватыми вкраплениями. Чертовски много гноя. Морщась от боли, Лео надавил на вздувшуюся область. Жижа из воспаленных тканей заливала плитку пола. Лео массировал, сжав зубы, пока гной не истек, сменившись струйкой крови. Потом он обработал место укуса йодом и антисептической мазью и, как мог, перебинтовал. Откупорив зубами флакон, смочил бинт спиртом и перевел дыхание.