Филип подумал, что больше никогда не притронется к кисти, а через минуту решил нарисовать объятого волшебным огнем мальчика – если выживет сам.
– Спасибо… – шепнул он Корнею и зашагал по тропинке, вдоль дышащего одеяла.
В автомобиле спали, припав друг к другу, Оксана и Камила.
Филип долго смотрел на свои красные пальцы. Наконец усилием воли прогнал оцепенение. Повел пикап по Чехову мосту, свернул на набережную Дворжака.
Подозрения подтвердились. Лунатики выключились синхронно. На газонах, в скверах, прямо на проезжей части спали мертвецким сном пражане и гости столицы. Лунное Дитя больше не повелевало их мышцами, но души оставались запертыми в некоем немыслимом лабиринте за пределами реальности.
Филип сморгнул песок.
Сердце при каждом ударе сталкивалось с клубком колючей проволоки, забившейся под ребра. Он испугался, что умрет за рулем, дождь смоет надпись, пробудившийся мир не узнает о подвиге Корнея… Как же его фамилия? Просто Корней.
«Надо ехать обратно», – подумал Филип. И понял, что не преодолеет и половины пути.
Дорога расплывалась. Дома двоились.
Корней, Вилма, Альберт…
Он упрямо катил вперед.
Белая лошадь бежала рысцой по набережной, сопровождала автомобиль, но отстала и исчезла за поворотом. А может, была галлюцинацией, порожденной агонизирующим мозгом.
Черные точки и зигзаги плясали на лобовом стекле.
– Столько света! – удивилась во сне Камила.
Но не проронила ни слова, когда Филип в очередной раз попытался ее растормошить.
Пикап ткнулся в бордюр. Филип не узнавал местность, не видел дальше вытянутой руки.
Он отворил дверцу, вывалился на асфальт.
Замычал нечленораздельно, сел и прислонился к автомобилю.
Черточки собирались в человеческие фигуры. Множество людей, демонстрация, радостные крики. Стоило огромного труда удерживать веки поднятыми. Филип пошевелил пальцами, будто ловил бабочку.
В заднем ряду рыжеволосая девушка вскинула вверх кулак. Знак мира был пришпилен к ее рукаву.
– Яна…
Девушка услышала тихий шепот. Обернулась, плеснув огнем волос, подарила спасительную улыбку.
«Помнишь день, когда нам было хорошо?»
«Каждый из дней».
Филип закрыл глаза и наконец-то погрузился в долгий сон без сновидений.
Всюду (11): снаружи
Голицыно…
Антона Журавлева разбудил стук. Кто-то колотил в подвальные двери.
Он втянул ртом воздух. Ноздри закупорила свернувшаяся кровь. Память возвращалась урывками.
Странная луна… сосед… Саша.
Антон уставился на дверь.
Услышал тихий испуганный плач сына под боком. Растерянный голос жены.
– Антон?.. – позвала Олеся.
Он собирался ответить, но слезы радости – водопад слез – отменили слова.