— Всё равно, — настойчиво проговорила Зина, — вы спросите прежде, что думает по этому поводу сама герцогиня. Не хотелось бы неловкости. И я жду от вас письма с датой поездки. Прошу, напишите мне даже в том случае, если Милена будет против моей компании — я тогда буду знать, в какой день мне не стоит появляться в приюте, и поеду в какой-нибудь другой.
Договорившись с Матроной, Зина решила, что больше на этом приёме делать нечего — тем более, что Жак был снова занят по работе и присутствовать не смог. А сама Зина уже устала от постоянных сплетен и завуалированных гадостей, которыми её пытались поддеть многие, в том числе и бывшие подруги. После случая на свадьбе Ланттарских, Зина старалась с этой троицей вообще не контактировать — неизвестно, что еще они могли выкинуть.
* * *
Зина уже устала ждать, когда пришло письмо от маркизы. В нём ди Ширле собщала дату поездки и то, что Милена не против компании Эжении, но сама ди Ширле в этот раз не может поехать из-за болезни. В итоге она предложила девушками самим договорить о встрече и о совместной поездке. Зина, прочитав письмо, задумалась. В романе Милена ехала одна — и это вполне объясняется болезнью ди Ширле. Но сама болезнь выглядит подозрительно: не причастна ли маркиза к тому нападению? Но, едва так подумав, Зина тут же отбросила эту мысль: слишком уж маркиза прямой человек, чтобы плести какие-то интриги. Или это лишь маска?.. Но в чём её мотив? Ни с Миленой, ни с самой Эженией у неё никакого конфликта нет. Интересы их тоже не пересекаются, насколько Зине известно. Скорее всего, женщина и в самом деле заболела, такое бывает. А еще вероятнее — это вмешался сюжет, ведь Милене надо появиться у приюта одной. Значит ли это, что ей, Зине, её сопровождать нельзя?
Взвесив все «за» и «против», Зина пошла к жениху. Тот сидел за рабочим столом кабинета, просматривая какие-то бумаги. Зина так и жила у него — Жак мотивировал это тем, что так они хотя бы за ужином и за завтраком видятся, а, вернись она в свой дом, и, из-за его загруженности, они совсем не смогут друг друга видеть. Заметив невесту, Жак отложив бумаги и, улыбнувшись, протянул к ней руки. Зина скользнула к нему в объятия и подставила лицо для поцелуя. Их с Жаком отношения после того похищения вышли на новый уровень. Любой, кто увидел бы их вместе, понял бы: эти двое страстно влюблены друг в друга. Жак всё чаще заговаривал о свадьбе — Зина видела, что ему всё труднее ограничиваться поцелуями. Да и сама она уже давно мечтала о большем, но её останавливал страх. Не считая самого обычного страха близости, присущего всем девственниам в той или иной мере — а Зина, хоть в теле Эжении и была уже женщиной, по сути, ни разу не была близка с мужчиной, был ещё страх вернуться домой после завершения сюжета романа. Поэтому Зина всячески оттягивала разговор о замужестве, отговариваясь тем, что надо сперва покончить с делами. А все эти заговоры, расследования… Жак с ней соглашался, но с каждым разом всё больше мрачнел. Зина понимала, что с ним происходит — он думает, что Зина его не любит и не готова связать с ним жизнь. Что такого, как он, вообще никто не полюбит. И Зина старалась в каждом поцелуе донести до мужчины свои чувства, но сомнения его не оставляли.