После венчания все отправились в летний дворец, где был банкет и бал по случаю бракосочетания. Прежде, чем новоиспеченные супруги могли удалиться, им предстояло выслушать массу поздравлений от малознакомых людей, выдержать несколько часов лицемерных расшаркиваний и натянутых улыбок.
Проходя по залу под руку с мужем, Зина слышала шепотки в толпе.
— Неравный брак, — произнёс мужской голос.
— Почему? — Удивился мелодичный женский. — Он герцог, она графиня. Вполне нормальная ситуация.
— Да потому, что эта графиня бедна, как церковная мышь. И графиней она стала только по мужу, а до этого была баронессой, — резкий голос Мари ле Фондани Зина ни с чьим не могла перепутать. Кажется, Клодия не зря таскалась с Мари и Лилиан — те своими ядовитыми речами подпитывали её психоз.
— А я слышала, хоть это и не афишируется, что графиня была совладелицей салона красоты этой иностранки, а после её возвращения на родину — и вовсе полноправной владелицей… — возразил мелодичный голос. — Но что вы имели в виду, граф, когда сказали, что у них неравный брак?
— Я не имел в виду деньги или положение в обществе, — подтвердил мужской голос. — Но вы только взгляните, как прекрасна девушка, и как изуродовано лицо мужчины! Разве это можно назвать равным браком?
Мари отчётливо фыркнула, а незнакомая женщина с приятным мелодичным голосом заметила:
— В шраме герцога есть что-то притягательное. Он как будто сообщает нам о его мужественности и отваге.
Теперь фыркнул мужской голос.
Зина же шла и улыбалась. Глупые! Равный брак — это не брак двух одинаковой толщины кошельков и не брак двух людей из одного сословия. И уж тем более не брак двух людей одинаковой степени привлекательности. По-настоящему равный брак — это брак двух людей, одинаково смотрящих на мир и друг на друга. Брак двух родственных душ, равных интуллектуально, нравственно — и при этом любящих друг друга. Нежно, страстно и до глубины души. Такой, как у них с Жаком. Она с любовью взглянула на теперь уже мужа, понимая, что для неё он самый красивый, самый лучший мужчина на свете, даже если другие этой красоты не способы увидеть.
Зина стояла у колыбели, укачивая маленького сына. Няня спала тут же, в кресле. Эмилио хныкал и хотел на ручки, и Зина выполнила желание маленького диктатора, вынимая того из колыбели и аккуратно укачивая на руках. Малыш тут же засопел и буквально через пару минут уже спал сладким сном. Зина уложила сына обратно в колыбель, укрывая его одеялом. Внезапно она застыла, а потом резко обернулась. Её глаза удивленно округлились.