И тут происходит невероятное: Милена всё-таки спотыкается, начинает падать, хватается за скатерть — и пирожные приземляются ей на голову, стекая кремом по лицу и одежду. Миг — и Милена, вся заляпанная кремом, орешками и джемом, сидит на полу, хлопая глазами, которые оказались тёмно-зелёными, как бутылочное стекло — сравнение не самое поэтичное, но зато самое удачное и близкое. «Вот кому бы подошли изумруды» — возникла в голове у Зины несколько неуместная в данной ситуации мысль.
Однако другие мысли отказывались приходить: Зина просто не могла понять, как так получилось? Она ведь ничего не делала, не ставила подножку. Почему главная героиня упала? Неужели… сюжет не изменить? И, что бы Зина не делала, а финал всё равно будет один? От этой мысли Зину пробрала дрожь. Впрочем, она подумает об этом позже, а сейчас надо помочь Милене, которая затравленно озирается на хихикающих и перешептывающихся гостей, даже не пытаясь при этом подняться. Нет, вот ведь какие гады! Ни один не попытался помочь, хотя открыто смеяться над будущей герцогиней тоже никто не решился, но и их тихих смешков было вполне достаточно.
Зина шагнула к графине Траутской, протягивая той руку, и тут…
— Что здесь происходит?! — буквально над ухом раздался рык, от которого Зина подпрыгнула и развернулась на месте, как была — с вытянутой рукой. Узрев перед собой герцога Ланттарского, Зина поспешно опустила руку — поскольку это выглядело, будто она собиралась обменяться с герцогом рукопожатием.
— Эжжже-эния! — прорычал герцог её имя, сверля девушку гневным взглядом. — В чём дело?
— Ни в чём, милорд, — спокойно ответила Зина, придя в себя, и в спешном порядке изобразив реверанс. — Графиня оступилась, и я хотела ей помочь подняться.
Её слова нисколько не уменьшили гнева в глазах герцога, но к гневу добавилась подозрительность. Герцог так и застыл, сверля её взглядом, а в Зине с каждым мгновением росло недоумение.
— Милорд? — Не выдержала девушка. — Вы не собираетесь помочь своей невесте?
Кастлер Оделл словно опомнился, бросил на Зину еще один испепеляющий взгляд — и обратил, наконец, внимание на будущую герцогиню, которая так и продолжала сидеть на полу. Сделав шаг к Милене, герцог протянул ей руку:
— Миледи, — проговорил он, и та ухватилась за протянутую ладонь, — вы сильно пострадали?
— Нет, это пустяки, милорд, — дрожащим голосом проговорила девушка, поднимаясь и кидая ненавидящий взгляд в сторону Зины.
«Не поняла? — захотелось завопить той. — Что я ей сделала-то, что презрение сменилось ненавистью? Я ведь далеко стояла, она должна понимать, что это не я ей подставила ножку!»