Кроме того, даже пригласив к себе какую-то леди и пообещав, что её горничные сделают ей такую же причёску, как намекнуть, что это будет платная услуга?
Сначала она хотела сделать так, как сделала бы в своём мире: открыть на первом этаже своего дома салон, повесить вывеску, дать рекламу и ждать клиентов. Но, обсудив свою идею с мажордомом Карлом, поняла, что это — плохой вариант.
— Ваше Сиятельство, — медленно, подбирая слова, произнёс усач, — не поймите меня неправильно, но, будь вы вдовой или дочерью купца, торговца или ювелира, к примеру, — никто бы вам и слова не сказал. И дамы, вполне возможно, с удовольствием бы пользовались вашими услугами и рекомендовали бы их подругам… Но если этим займётесь вы — то вас подвергнут остракизму.
— Но за что? — удивленно спросила Зина. — Какая разница, кто заправляет салоном — купчиха или графиня? Разве не приятней для леди из высшего общества посещать салон, которым владеет такая же леди?
Мажордом смерил её странным взглядом, а затем пояснил:
— Это вызов обществу, леди. Вас съедят, вашему салону объявят бойкот — и ваше дело прогорит. Либо вам придётся обслуживать простых горожанок, что еще сильнее ударит по вашей репутации. Вас перестанут принимать в обществе. Высокородные леди не должны заниматься такими вещами.
Зина нахмурилась, поджав губы: значит, работать и иметь своё дело леди не может, а жить за счет подачек от любовников — вполне? Что за нравы!
Впрочем, в её время многие женщины тоже предпочитают жить именно так — просто самой Зине этот вариант не подходил. Она из простой рабочей семьи: отец-строитель погиб на стройке из-за несчастного случая, когда Зина пошла в первый класс, так что мать всю жизнь хваталась за любую работу — чтобы обеспечить дочке нормальное существование. Даже полы мыла в общественном туалете — а с шестнадцати лет и Зина мыла, после уроков — надо же было матери помочь. Но, видимо, работа наизнос подкосила мамин иммунитет — иначе как объяснить, что она сгорела за неделю от банального воспаления лёгких? С двадцати лет Зина жила одна — и, по примеру родителей, не чуралась любой работы. Благодаря матери успела отучиться в парикмахерском колледже, который закончила с отличием, приобрела довольно денежную специальность. Конкуренция, конечно, большая, но и клиентов много — на жизнь хватало, и даже откладывать получалось. Зина просто не могла представить, что можно жить за чужой счёт, не работая. Одно дело, когда мать содержит ребёнка, так как тот еще маленький, либо, когда муж содержит жену и детей, потому как жена сидит с малышами и следит за домом — тут всё понятно. Но почему мужчины соглашаются содержать взрослых работоспособных женщин, которые им не жены и не родственницы — Зина понять не могла. И представить себя на месте такой женщины — тоже. Не в её это характере, не так её воспитали родители. Впрочем, и лезть со своими принципами к другим людям не торопилась — если всех всё устраивает, ей-то какое дело? Но, видимо, где-то глубоко в душе она осуждала такой образ жизни — за что, кажется, теперь и расплачивается, оказавшись в теле такой вот, осуждаемой всеми, женщины.