Так как Дана ушла заниматься гостем, а Мила где-то бегала, то Зина умылась и оделась самостоятельно: в конце концов, без корсета это было довольно легко. Признаться, мотивов увидеть графа у неё было несколько: во-первых, тот всегда умудрялся поднять Зине настроение — а это то, в чём девушка сейчас остро нуждалась, а во-вторых, граф мог послужить источником сплетен. Зине очень хотелось знать, что говорят в обществе относительно их с герцогом поцелуя. Самого поцелуя, впрочем, никто не видел — только их самих, стоявших рядом, растерянных и пытающихся отдышаться. Но догадаться о произошедшем было нетрудно. Так что знать, что болтают в обществе, Зине было необходимо.
Граф сидел в своей излюбленной позе — закинув ноги в сапогах на чистый пуфик, но в этот раз Зина даже не обратила на это внимания. При её появлении граф вскочил, коротко поколонился и вперил в неё внимательный взгляд.
— Миледи, вы сегодня очаровательны! — Произнёс мужчина явную лесть, ибо Зина была в домашнем платье, без косметики и с наскоро закрученными в узел волосами. Впрочем, при внешности Эжении, любой её вид можно назвать очаровательным.
— Чем обязана, граф? — сразу после приветствия спросила Зина.
— Да вот, до меня тут дошло, будто слухи о вашем расставании с известным нам обоим герцогом, несколько преувеличены. Зашёл из первых рук узнать, так ли это? — Граф улыбался, но глаза были серьёзными.
— Это не так. Нас с герцогом ничего не связывает, — твёрдо ответила Зина.
— Вот как, — протянул Леопольд, — чем же тогда объясняются ваши поцелуи по углам?
Зина вспыхнула.
— Простите, граф, но я не обязана перед вами отчитываться! Герцог помолвлен, так что между нами ничего нет и быть не может. И если сам герцог считает иначе — это исключительно его проблемы!
— Ого, — удивился граф Даниятский, — даже так? Ну, тогда у герцога удивительный талант делать собственные проблемы проблемами других людей…
— Точнее и не скажешь, — устало вздохнула Зина, присаживаясь на диван напротив гостя. Граф тоже сел — в то самое кресло, где сидел до этого. Некоторое время они молчали, при этом Зина раздумывала, как бы вытянуть из графа подробности того, что про неё говорят сейчас в свете, а граф разглядывал Зину с таким видом, словно решал какую-то сложную головоломку.
— Вы не поделитесь, что конкретно говорят?.. — начала Зина и одновременно с ней заговорил и Леопольд:
— Что вас тревожит, графиня? Я могу помочь?
Они переглянулись и улыбнулись, затем Зина сказала:
— Да вот это самое и тревожит. Что теперь обо мне говорят в свете?
— С каких пор вам до этого есть дело? — удивился граф.