Внутри дворец поражал своим великолепием: Зина ни разу в своей жизни не была в музеях, которые прежде служили царской резиденцией — слишком уж далеко она жила от столицы, но зато много раз видела их по телевизору. Но по телевизору — совсем не то, что вживую. Столько золота, блеска, роскоши! Натёртые полы сверкали — и Зина ступала по ним очень аккуратно, боясь поскользнуться.
На этот раз в дверях её встретил церемониймейстер, и громогласно объявил её титул и имя. Зина увидела множество лиц, обращенных к ней, и смутилась. Но затем вспомнила, что сейчас она графиня и должна изображать холодную аристократку — а потому расправила плечи и спокойно прошла в зал. Следом за ней прибыла какая-то супружеская чета — Зина поняла лишь, что это были маркиз и маркиза, а вот имён не запомнила. С этой парой Зина знакома не была. Зато к ней уже спешили через весь зал поздороваться три неразлучных подруги. Зина сделала вид, что не видит их, и двинулась в противоположную сторону, надеясь, что те отстанут.
В том, что маршрут ею был выбран неверно, Зина убедилась почти сразу: навстречу ей с решительным видом шагал герцог Ланттарский. Зина замерла посреди зала, не зная, что предпринять, оказавшись буквально меж двух огней. В итоге всё решило то, что шаг герцога был явно шире, чем семенящие шажки разодетых леди — да и находился он ближе. Словом, герцог оказался подле Зины первым — и той не оставалось ничего другого, как присесть перед ним в реверансе. Герцог же, в свою очередь, поймал её руку и приложился к ней губами, из-за чего Зина испытала сильнейшее желание выдернуть у него из рук свою ладонь и обтереть о платье. Девушка не забыла, насколько зла на главного героя, чьими стараниями была испорчена её репутация.
— Миледи, — произнёс Кастлер Оделл, заглядывая ей в лицо.
— Милорд, — в тон ему ответила девушка.
— Пройдёмся? — предложил мужчина, подавая ей руку — и Зине не оставалось ничего иного, кроме как воспользоваться предложением. Тут же перед глазами всплыла та сцена в саду, когда герцог Ланттарский точно так же предложил ей прогуляться — и что за этим последовало. Радовало Зину только то, что при таком скоплении народа герцог не решится повторить свой подвиг с поцелуями.
— Я должен просить у вас прощения, Эжения, — повинно склонив голову, негромко проговорил Оделл. — Я не знаю, что на меня нашло. Кажется, я приревновал вас к Даниятскому.
— Вы же сами дали мне отставку, милорд, — напомнила Зина, возмущаясь поведением герцога до глубины души. Да, отставку он давал Эжении, но то, как он это сделал, довелось услышать именно Зине. И Зина возмущалась тому, как грубо и холодно мужчина обошёлся с бывшей любовницей. А теперь, он, видите ли, приревновал! — Смею напомнить, что вы помолвлены, и у вас нет права на ревность в отношении меня.