Кем была эта странная женщина, торговавшая с рук своей газетой на Монпарнасе?
Мария Нагловская родилась в Санкт-Петербурге в 1883 году в семье видных деятелей царского режима[5]. Она посещала самые лучшие школы города, и получила настолько хорошее образование, насколько могла получить молодая женщина в те годы. Она полюбила молодого еврейского музыканта Мойшу Хопенко и вышла за него замуж, пойдя против желаний своей семьи. Ссора с родственниками Марии вынудила новобрачных покинуть Россию, переехав в Германию, а позже — в Швейцарию. После того, как Мария родила троих детей, её молодой супруг, будучи сионистом, решил оставить семью и уехать в Палестину. Нагловской было очень тяжело, и ей приходилось подрабатывать журналистом, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Когда она жила в Женеве, она также написала учебник грамматики французского языка для русских иммигрантов. Но, к несчастью, её либертарианские идеи были причиной её проблем с органами власти, где бы она ни жила. Большую часть 1920‑х годов она провела в Риме, и лишь к концу десятилетия переехала в Париж.
В Риме Мария Нагловская познакомилась с Юлиусом Эволой, язычником-традиционалистом, пытавшимся возродить культ богов древнего Рима. Эвола также был оккультистом, участником Группы Ур, и среди прочих своих соратников он упоминал некоторых последователей Джулиано Креммерца. Ходят слухи, что Нагловская и Эвола были любовниками, но что из этого известно точно — так это лишь то, что на протяжении долгого времени они были соратниками. Одно из его стихотворений она перевела на французский язык (только в этом виде оно и сохранилось), а он перевёл некоторые из её работ на итальянский.
Хоть оккультисты и придают большое значение взаимоотношениям Нагловской и Эволы, но всё же очевиден тот факт, это было не единственное, что могло на неё повлиять. Некоторые считают, что её вдохновила русская секта хлыстов, другие же верят, что она была знакома с Распутиным (биографию которого переводила). Впрочем, сама Мария приписывала некоторые из своих необычных идей некому старому католическому монаху, с которым познакомилась в Риме. Несмотря на то, что Мария говорила, что он был достаточно известен, его личность так и не была установлена.
Мария говорила, что старый монах дал ей кусок картона, на котором был нарисован треугольник, символизировавший Святую Троицу. Первые две части треугольника ясно обозначали Отца и Сына. Третий, несколько неясный, по идее, должен был обозначать Святого Духа. Но для Марии Святой дух был женщиной. Мы не знаем достоверно, что из этого было размышлениями монаха, а что — её собственными, но Мария учила, что Отец представлял собой Разум и иудаизм, Сын был Сердцем и христианством, а также эрой, приближавшейся к своему концу. А женственный Дух же был Новой Эрой, сексуальностью и примирением светлых и тёмных сил природы.