Мерзавец был кругом прав.
– Что я должна сделать?
Константин взял кувшин («питомец специальной селекции» начал извиваться вдвое энергичней) и протянул Верочке.
– Пейте.
* * *
Всю ночь в животе у Верочки громыхали копытами аргамаки, с хрустом срубали чьи-то головы и конечности хищно изогнутые акинаки, хлёстко свистели волосяные арканы и звучно хохотали колокольными голосами скифские воительницы. «Питомец специальной селекции», которого писательница ради краткости окрестила Пссом, энергично готовил среду будущего обитания. Абсолютно не считаясь с самочувствием хозяйки, паразит такой.
Проснувшись, Верочка прямым ходом отправилась на кухню. Самым лучшим, самым испытанным, никогда не подводившим её средством от любых потрясений была еда. Садясь завтракать, она несколько опасалась, что Пёсс каким-либо образом испоганит ещё и утро, однако обошлось. В животе стоял умиротворяющий покой. Парочка бутербродов с ветчиной и сыром, парочка варёных яиц под майонезом, восьмушка купленного вчера Вовкой «Наполеона» и большая кружка очень горячего, очень сладкого какао со сливками вернули писательнице удовлетворительное расположение духа. А показания напольных весов сделали его воистину прекрасным. Минус полтора килограмма всего за одну ночь.
– Дас ис фантастишь! – воскликнула Верочка, постаравшись придать голосу волнующую альковную хрипотцу, и бросилась к ноутбуку.
Отличное настроение следовало немедленно актуализировать, сиречь магией писательского дарования превратить в строки нового текста. Степные валькирии засиделись в душных шатрах, устали от покорности худощавых гибких невольников, выполняющих любые прихоти ненасытных властительниц. Пылкие сердца амазонок вновь требовали летящего в лицо ветра, грозового горизонта в росчерках молний, запахов ковылей, конского пота и требухи, что выскальзывает из вспоротых вражеских чрев лиловыми змеями.
Пока ноутбук разогревался и загружался, Верочка, поскуливая от нетерпения, слупила ещё один кусок торта. Александр Атаманов, который мало-помалу захватывал контроль над правым полушарием её мозга, не возражал – как и все писатели-мужчины, он был тем ещё сладкоежкой. Пёсс тоже вёл себя спокойно. Верочка решила, что, возможно, ужиться с ним будет не так сложно, как мнилось ночью, в жарком коконе постельного белья.
Точно пианист, вскинула она руки над клавиатурой, привычно вытянула губы трубочкой, набрала в лёгкие побольше воздуха… и вдруг с жутчайшим разочарованием поняла, что писать не может. Хуже того, не хочет! А хочется ей съесть ещё один кусочек торта, потом забраться с ногами в кресло, обнять большого мягкого коалу, купленного на первый книжный гонорар, и посмотреть, наконец, на «плазме» с полным звуком тот фильм, который она скачала с густо облепленного компьютерными вирусами, троянами и баннерами сайта.