У Эммы перехватило горло, она крепче прижала к себе Хулию, которую держала за плечи, поставив перед собой. Сама, ища утешения, приникла к Хосефе. Тут уж не до криков и лозунгов. Люди в целом это понимали, и тех, кто повышал голос, просили проявить уважение. Массовые похороны: сотни женщин в глубоком трауре расстаются с мужьями по прихоти богачей. Новобранцы понемногу сливались с толпой. Эмма посадила Хулию к себе на плечи и, вместе с Хосефой внедрившись в распавшийся строй, в окружении ранцев и ружей вместе со всей процессией стала спускаться к порту. Напряжение, достигшее предела, разрешилось в тот момент, когда колонны рассеялись по широкому бульвару Колон, перед гаванью. Там было полно гуляющих. Раздались приветственные крики, сначала редкие: каждый боялся разрушить чары, какими была окутана эта медленно движущаяся процессия. Первые сдержанные аплодисменты прозвучали среди молчания, но не стихли, а постепенно усиливались и сделались наконец громовыми, эхом отдаваясь от булыжников мостовой.
Эмма не могла аплодировать, поскольку держала дочку за щиколотки, но малышка хлопала в ладоши, как Хосефа, как многие другие работницы, и большинство, как и Эмма, заливались слезами. Вслед за приветствиями зазвучали угрозы: «Долой войну!» Эмма услышала, как кричит ее дочь, и ноги у нее подогнулись. Она овладела собой и твердым шагом пошла вперед, стиснув зубы, подбрасывая Хулию, подбадривая ее, чтобы кричала громче, чтобы ее детский голосок поднимался над нестройным хором. Эмма знала, как это опасно. Знала и женщина, шедшая слева, тоже с ребенком на плечах, и женщина справа, держащая за руку мальчонку постарше. Знали шедшие позади и по бокам; все, кто выдвинулся вперед, оказавшись во главе манифестации. Все они понимали, как рискуют сами, какому риску подвергают своих малышей, но были полны решимости бороться до конца, чтобы остановить несправедливость.
«Долой войну!» – раздавался из уст женщин и детей оглушительный крик.
На молу их ожидали немалые силы хорошо вооруженных полицейских, которые без церемоний отрывали новобранцев от родных и близких и направляли на борт парохода «Каталунья». Ситуация вышла из-под контроля, когда толпа заметила, что там, куда женам запретили заходить, толкутся десятки буржуек, богатых дам из высшего общества, одетых в черное, как на похороны, надушенных и обвешанных украшениями: они раздавали солдатам образки и табак, словно посланные Богом заступницы; это только разозлило и новобранцев, и сопровождающих. Большинство солдат с презрением выбросили образки в море.