Эмма воочию наблюдала такие страдания. Она укрылась в доме Висенса, в фабричном районе Сан-Марти-де-Провенсалс, каталонском Манчестере. В этом квартале, как и во многих соседних, дома находились в промышленной зоне, то есть большую часть территории занимала фабрика или мастерская, а в промежутках хаотично располагались жилища рабочих. Дом Висенса примыкал к кузнице гигантских размеров, и не только пол и стены содрогались при каждом ударе парового молота, но и жар от вечно пылающего горна делал вовсе невыносимой и без того удручающую июльскую жару. Там, в типичной квартире, построенной для рабочих – темные комнатушки с окнами во внутренний двор, без кухни, с общими туалетами, – ютились родители Висенса, он сам и его сестра Эльвира с маленьким ребенком, мужа которой призвали как резервиста. Эльвира плакала не переставая и стала рыдать еще громче, когда поступили сообщения о первых понесенных потерях. По настоянию Висенса, с которым согласились другие республиканские лидеры, было решено, что Эмма какое-то время должна скрываться в квартале Сан-Марти, поскольку полиция не замедлит начать аресты. «О кухне не беспокойся, – заверили ее лидеры, – ты куда нужнее на улицах». Поскольку правительство никак не отреагировало на требование рабочих прекратить войну, уже открыто говорили о всеобщей забастовке в масштабах всей страны, под руководством социалистов. В Мадриде на Южном вокзале посадка резервистов на поезд закончилась ожесточенной схваткой: женщины ложились на рельсы, вагоны опрокидывались, а сторонники Пабло Иглесиаса[21] бились с полицейскими. Таким образом, о Хулии пеклась Хосефа, а об Эмме – «молодые варвары», не отходившие от нее ни на шаг, следившие, чтобы ей не причинили вреда и не арестовали во время манифестаций, которые следовали в Барселоне одна за другой, пока шла подготовка ко всеобщей забастовке. Леррус все еще оставался за границей, но лидеры республиканцев поддерживали забастовку, пусть и ведя двойную игру и скрывая от правительства свою причастность к волнениям в графском городе: посылали активистов, даже продавали пистолеты в рассрочку прямо в Народном доме. Но мятеж поднимали все те же самые люди: Эмма, ее «варвары», анархисты, которые, не имея собственной организации, примкнули к республиканцам. Вечер за вечером толпа собиралась на площади Университета, где их ждали полицейские из специального подразделения, которые стреляли в воздух и пытались кого-то задержать.
Положение в городе осложнилось. Пресса подвергалась цензуре, чтобы люди не знали, что происходит в других регионах Испании, особенно в Мадриде, но это никак не повлияло на жителей Барселоны, всегда готовых бороться за свои права.