Диван был кожаный. Простыни съехали. И Петракова съехала на пол. Она лежала в известке на газетах и смотрела безучастно, как Ирочка. Опять Ирочка.
В глубине квартиры раздались мужские голоса.
- Кто там?
- Рабочие, - безучастно ответила Петракова.
- Они были здесь все это время?
- Ну конечно. У нас же ремонт.
Олег онемел. Сидел с раскрытым ртом. Хорош у него был видок: с незастегнутыми штанами и раскрытым ртом.
Петракова расхохоталась.
Ему захотелось ударить, но очень тонкое лицо. И не в его это правилах.
Олег поднялся и пошел из квартиры, ступая по газетам.
Дома дверь не заперта. Матери нет - видимо, у соседей. Хорошо. Не хотелось разговаривать.
Олег стал под горячий душ, смывал с себя ее прикосновения. Раздался телефонный звонок. Он заторопился, вышел из ванной голым. Текла вода.
- Я тебя искал, - сказал в телефон Валька Щетинин. - Где ты был?
Олегу не хотелось говорить, но и драть не хотелось.
- У Петраковой, - сказал он.
- А-а-а... - двусмысленно протянул Валька.
- Что "а"? - насторожился Олег. Ему уже казалось, что все все знают.
- Она тебе говорила: какие глаза, какие руки?..
- А что?
- Она всем это говорит, - спокойно объяснил Валька.
- Подожди...
Олег вернулся в ванную. Надел махровый халат. Так было защищенное.
- Она что, проститутка? - беспечно спросил Олег.
- Вовсе нет. Она блядь.
- А какая разница?
- Проститутка - профессия. За деньги. А это - хобби. От жажды жизни.
Значит, не он и она. А две жажды.
Вот они, сложные женщины. Личности. Его употребили, как девку. Олег стиснул зубы.
Прошел к Ирочке. Сел в ногах. Стал смотреть "Пятое колесо". Собака подвинулась, положила морду ему на колени. Дом... Собака его боготворит. Мать ловит каждый взгляд. Жена просто умрет без него. Только в этом доме он - бог. Богочеловек. А там, за дверьми, в большом мире, сшибаются машины и самолюбия, шуруют крысы и убийцы. Мужчины теряют честь.
Олег взял руку Ирочки, стал тихо, покаянно ее целовать.
Ирочка смотрела перед собой, и непонятно, была эта самая, положительная, динамика или нет.
***
В конце мая переехали на дачу. Лида Грановская отдала свое поместье, поскольку у них с Велучем все лето было распланировано. На дачу они не попадали. Июнь - Америка. Июль - Прибалтика Август - Израиль.
- Сейчас не ездят только ленивые, - сказала Лида.
"Ленивые и я", - подумала Анна.
Было себя жаль, но не очень. В ее жизни тоже накапливалась положительная динамика. Из трех неприятелей Анны: отсутствие конечного результата, недосып и недообщение - первые два сдались, бросили свои знамена к ее ногам.