Даже его чёртовы вампирские органы чувств лишали его возможности уйти от этой ситуации.
Он смотрел, как Кико разглядывает оставшиеся торты.
Ник знал имена на каждом из тортов.
Среди пяти стоявших там, один торт принадлежал ему.
Ещё один принадлежал Кико.
Даледжем написал её имя розовой глазурью: Кико Нико Накамура.
Ник вздрогнул, вспомнив, как они с Кико смеялись над их именами.
Он дразнил Кико тем, что её имя рифмуется.
Он сказал, что это делает её похожей на корейскую поп-звезду.
Когда он назвал ей своё японское имя, Наоко, она моргнула и расхохоталась. Она сообщила ему, что Наоко — это «девчачье имя», будто сам Ник был не в курсе, и его японские друзья и родственники не дразнили его этим на протяжении десятков лет.
— Да уж, действительно, — сказал он, игриво пихнув её рукой.
Тогда он был человеком.
Он также ужасно запал на неё.
Они находились на тайском острове Мангаан, и это было прямо перед тем, как Ник узнал, что Кико и Даледжем спят вместе.
Он сказал Кико, пусть смеётся… его мать и отец родили трёх девочек и просто хотели, чтобы Ник лучше влился в их компанию.
Кико засмеялась ещё сильнее, и тайское виски брызнуло из её носа.
Они оба довольно сильно напились.
Они сидели у одного из больших пляжных костров, пока всё ещё чувствовали себя как в отпуске — до пропавших туристов, убийства, вампиров и определённо до похищения чудиками-нацистами.
Ник уже серьёзнее рассказал, что его родители выбрали имя до того, как узнали пол ребёнка. Когда матери Ника сказали, что это мальчик, она решила оставить имя.
Кико спросила, почему они просто не дали ему новое имя, и Ник пожал плечами, сделав большой глоток виски.
— Понятия не имею, — сказал он.
Это по большей части было правдой.
Когда Ник задал этот вопрос своей матери, Юми пошутила, что хочет, чтобы он влился в компанию своих сестёр. Она также сказала, что по её мнению, американцам будет легко произносить такое имя, а также его проще сократить до до распространённых американских прозвищ.
Например, «Ник»… и именно так Ника называли с пелёнок.
Юми сказала, что ей всегда нравилось имя Ник.
Зная его маму, Ник предположил, что с её стороны это могло быть чистым упрямством. Может, она посчитала, что теперь она американка и может назвать сына как угодно. Юми никогда не была фанатом строгих гендерных правил её родителей. Она могла сделать это чисто для того, чтобы досадить её отцу, против которого она постоянно бунтовала из-за его консервативных убеждений.
Даже брак с отцом Ника был своеобразной формой бунта.
Вспомнив, как вся эта история развеселила Кико… настолько, что она ещё несколько раз прыснула тайским виски из носа, пока они сидели у костра… Ник вспомнил, что он сделал с ней, и ощутил такую тошноту, что захотелось умереть.