Он смотрел по сторонам, слегка присев и пытаясь решить, с какой стороны грозит наибольшая опасность. Я проследила за его пристальным взглядом и осознала, что он прав, что всё здесь не знакомо. Всё опасно.
Неудивительно, что Джакс сбит с толку.
Но Кико крутая. Зачем, бл*дь, он пытается защитить её?
Он должен работать с ней вместе.
Чёрт, да это она должна защищать нас.
Кико восторженно рассмеялась, затем подняла руку.
Когда я нерешительно подняла свою руку, копируя её позу, она резко хлопнула по моей ладони в жесте «дай пять».
Затем мы обе вернулись к осмотру помещения.
Вампиры ушли, но мы определённо не были в безопасности. Здесь ничто не было правильным. Я чувствовала это вездесущее, удушающее ощущение неправильности. Осознав, что Джакс прав, и нам здесь до сих пор грозит какая-то опасность, я присела над Блэком, стараясь спрятать его из виду тех, кто мог наблюдать за нами.
— Ты делаешь меня параноиком! — рявкнул на меня Джакс.
— Ты делаешь МЕНЯ параноиком! — рявкнула я в ответ.
— Вы оба ведёте себя неадекватно, — сухо сказал Даледжем.
Кико снова расхохоталась.
И всё же её тёмные глаза оставались проницательными, пока она следила за взглядом Джакса до разных углов странного дома, в котором мы все очутились. Мы втроём, а также Блэк, посмотрели на массивную деревянную лестницу, ведущую на верхнюю площадку, затем на ещё одну площадку выше. Мы по очереди изучали полы, ковры, стены, люстру. Затем я присмотрелась к обоям, к ковру, к картинам, к уродливым занавескам по обе стороны двери.
Я уставилась на антикварный столик, старинные выключатели света с медными кнопками, на узкий коридор, ведущий, кажется, в столовую.
В столовой лежал лаймово-зелёный ковёр. Он был уродливым, выцветшим, покрытым пятнами.
Я видела, кажется, лунный свет, но всё выглядело неправильным.
И всё же, должно быть, ещё ночь.
До сих пор царила ночь.
Мы должны были находиться в том же периоде без солнца.
Я увидела Декса, присевшего на нижней ступеньке массивной лестницы из тёмного дерева, которая начиналась справа от фойе, если смотреть от входной двери. Массивные и очень старые с виду ступени, некогда бывшие великолепными, но теперь утратившие лоск вместе с обтрепавшейся ковровой дорожкой, покрылись царапинами вплоть до самых перил, а кое-где от них отвалились кусочки. Лестница круто поднималась вверх до широкой площадки, которая переходила в коридор, ведущий к другим дверям и комнатам этажом выше.
Люстра, возможно, была самой крупной из всех, что я видела, и напоминала свадебный торт. Ей должно быть как минимум сто лет. Она занимала место