происходит с Ником. Я гадала, может, торт влияет на него иначе из-за того, кто он. Я гадала, как он справляется с тортом видящих.
Он определённо не выглядел так, будто он справлялся.
Я гадала, сколько времени продлится кайф от торта.
— Я это объяснил, — Даледжем повернулся ко мне, и его тон сделался предостерегающим. — Я это объяснил, Мири.
Я гадала, что происходит со всеми, кого мы оставили в Нью-Мехико.
Даледжем посмотрел на меня.
Его глаза и голос сделались ещё более предостерегающими, но я слышала там мелодичность, интенсивные эмоции.
— Это. Я. Тебе. Тоже. Сказал. Док.
Глядя на его драматичные черты лица, глаза, сделавшиеся почти чёрными, потому что зрачки поглотили зелень радужек, я знала, что он так же выбит из колеи, как все остальные.
— Хорошо, — сказала я. — Хорошо, Джем. Я просто забыла.
— Не волнуйся о них, Мири, — предостерёг Джем. — Все в Нью-Мехико. Они будут в порядке. В полном порядке. В порядке. Это у нас проблемы. Только у нас.
Я кивнула. Я только кивала для того, чтобы его успокоить.
Я тоже хотела в это верить.
Я очень, очень хотела в это верить.
— НЕ ПОТАКАЙ МНЕ.
— Да я бы никогда, — я улыбнулась.
Улыбка вовсе не казалась естественной. Я ни капельки не успокоилась.
Я наблюдала, как Джакс настороженно глядит на меня.
Мы все стояли. Никто из нас не покидал фойе жуткого дома.
Когда записанный голос Брика умолк, оставив нас в тишине, я встала на ноги. Блэк поднялся следом за мной. Декс слез со ступеней, но сначала снова нажал на кнопку, и нам пришлось во второй раз прослушать совершенно бесполезное послание Брика. Единственное, что мы узнали из повторного прослушивания — то, что это определённо запись.
Джем до сих пор нависал над Ником.
Джакс и Кико нависали над Дексом, но я не могла понять, что там происходит — только то, что эти трое почему-то заметно расстраивают Ника.
Через считанные секунды после того, как последнее слово с луизианским акцентом эхом отразилось от высоких потолков фойе (во второй раз), мы все практически сразу заговорили. Ну, почти все мы. Мне казалось, будто мы все говорили одновременно, но, возможно, это потому что я слышала всех, хоть они говорили вслух, хоть нет. Здесь по мне били и эмоции, и мысли всех вокруг.
Ну, почти.
Я говорю «почти всех», потому что ничего не чувствовала от Ника.
Ник был вампиром. Его разум казался мне совершенно отсутствующим. Пустым.
Я знала, что это изменится только в том случае, если он меня укусит.
— Он тебя не укусит, — прорычал Джем. — ИИСУСЕ, Мириам!
Он всё ещё стоял перед Ником, словно охранял его от всех нас.
Теперь он охранял его главным образом от меня.