Вылетевшая из-за холмов карфагенская кавалерия ударила в тыл римской армии и смешала шеренги легионеров, следом за ней, потрясая мечами и копьями, устремились в атаку галлы. Воздух взрывался от диких криков кельтов и рева карниксов, пения римских боевых труб и лязга железа, команды центурионов и трибунов глохли в этой дикой какофонии. Стоявшие на склонах гор карфагеняне видели картину побоища, поскольку туман особенно густо клубился внизу, а наверху был достаточно редок. В этот момент раздался приказ идти в атаку, и тысячи пунийцев устремились вниз по склону. Лавина карфагенских воинов скатилась с гор и захлестнула легионы. Многие легионеры не успели даже выхватить из ножен мечи и изготовиться к бою, как были изрублены разъяренными карфагенянами. Римляне, стиснутые на узком пространстве между озером и горами, не смогли построиться в боевые порядки и гибли десятками под вражескими ударами. Армия Фламиния была атакована с разных сторон, что породило страшную неразбериху. Гастаты перемешались с триариями, велиты с принципами, а римские всадники въехали в ряды собственной пехоты. Каждый сражался как мог, не обращая внимания на других. Об организованном сопротивлении не было даже речи, поскольку римляне из-за тумана не могли разглядеть значков своих манипул, не знали, куда идти и чьи команды выполнять. Многие воины из авангарда Фламиния побежали назад вдоль берега озера, по пути столкнулась с легионерами, которые спешили к ним на помощь, заразили их своей паникой и обратили товарищей в бегство. Никто даже не заметил, как под ногами заколебалась земля и началось землетрясение, настолько велик был накал борьбы.
Фламиний находился в гуще сражения, но не имел возможности руководить войсками, поскольку не видел общей картины разворачивающейся катастрофы и мог докричаться только до тех, кто находился рядом. Консул принял решение вести легионы на прорыв, собрал вокруг себя небольшой отряд из триариев и обратился к воинам с коротким напутствием: «Мы спасемся не молитвами и обетами, а доблестью и силой. Пробьемся мечом через вражеские ряды: чем меньше страха, тем меньше опасности» (Liv. XXII, 5). По звукам битвы Гай пытался определить, где враг наседает сильнее всего, вел туда своих воинов и отбрасывал противника. При этом консул старался продвигаться к выходу из ущелья, где сражались ливийские копейщики и иберийская пехота Ганнибала. Отряд консула постепенно увеличивался, в его ряды вливались новые легионеры, потерявшие своих начальников в этой страшной неразберихе. Слыша знакомый голос командующего, они вновь обретали уверенность в себе, отбрасывали врагов ударами щитов и шаг за шагом прорубались вперед.