— Подойди, Госпожа, подай тряпок с печи и таз возьми. Будем этого ежа латать. Терпи, да, глубоко, так будет проще всего.
Айен всё ещё чувствовала себя неважно, но принесла то, что просил Виктор.
Дед продолжал, протирая раны:
— Гляди-ка, Соник потерял свои иглы.
Ну как можно было сравнить человека со стрелами в спине с ёжиком из сказок, блин?
Смутно припомнилось, что кто-то рассказывал ей несколько историй про супер быстрого Ёжика синего цвета и его розоволосую подругу. Там ещё был лис с двумя хвостами, который мог использовать их для полёта. Забавная история. На самом деле, главным героем был неудачник — богатый учёный, владеющий мастерскими по изготовлению железных существ-убийц. Сказку посчитали политической и запретили. Поговаривали, что сам старик Лорд сжёг текст сказки в своём камине.
Дан закашлялся, это вернуло Айен в реальность.
Амелису, как оказалось, разбили лёд только в местах ран, чтобы обработать и начать лечение. В остальных местах лёд таял медленно.
— Креоника! — восхищённо бормотал дед, — Давно такого не видел. Ну ты даёшь, Госпожа. Суеты-то навела сколько! Гляди, как лёд твой крепко держится.
— Как его убрать?
— Рукой коснись.
Айен дотронулась до заледенелых волос Амелиса, и они стали мягчеть. На пол потекла вода. Парень ещё никогда не был в таком плачевном состоянии, жалость затопила сердце девушки, но плакать ей всё равно бы не дали.
— А теперь бери другой таз, сухие тряпки и трогай этих мужиков где хошь! — довольно улыбаясь, дед перекочевал к Дану с иглой в руке, — Где твои крылья, которые нравились мне? Пришьём назад? Или пониже, будешь поп с крыльями.
Айен покраснела бы, если бы не ситуация. А так, выходит, чего стыдиться, всего лишь расколдовывает своё же. Можно даже поплакать с досады, а что, прекрасный лёд получился!
Она трогала Амелиса в местах обледенения и холод развеивался. В конце концов, на пол упал меч из его руки.
Дед оторвался от зашивания ран на спине Дана и прильнул ухом к груди Амелиса.
— Гляди-ка, дышит. Огонь — парень. Кладёте вы его, значит, в сани, а они ему — как раз! Госпожа, ну-ка, подержи вот тут.
Дед передал рукам Айен полотенца, которые прижимал к груди Дана, и вышел за дверь.
Девушка подняла глаза на раненого и встретилась с горящим жёлтым взглядом, в груди становилось то тепло, то холодно, сумбурно. Непонятно, тревожно и приятно одновременно.
Он зашевелился и хотел убрать её руки от себя.
— Не надо, дева Айен. Я сам справлюсь.
Именно за это его «я сам», его считали смотрящим свысока на всех. Что он вроде как сделает всё лучше других. Полотенца пропитались кровью насквозь.