Закрыв глаза, Айен слушала птиц.
В комнате повисло сложное молчание.
Дан сел напротив Амелиса, поднял со стола оставленную блондином баранью ногу и откусил.
Что тут скажешь?
Амелис поднял бровь в сторону Айен.
Дан помотал головой.
«Не надо ей говорить».
«У тебя на всё есть причины».
«Я прошу тебя. Пусть она не знает. ТЫ знаешь теперь, этого достаточно. Я научу тебя лучше ориентироваться во снах, чтобы ты смог стать к ней ещё ближе», — решил сыграть ва-банк лекарь.
А теперь можно пролистать все предыдущие главы, вы же знаете теперь, что Дан тоже участник снов Госпожи Айен. И да. Он появлялся в её снах только тогда, когда они спали в одно и то же время.
Глава 13. В которой Даниэль страдает, Амелис идёт в библиотеку, а Айен что хочет, то и делает
На остаток дня лекарь заперся в маленькой кухне, прозванной алхимической комнаткой, и, по мнению Амелиса, готовил отраву, чтобы его, Амелиса, сжить со свету.
Но кто бы видел, что Дан обсидел все стулья и подоконники в комнате, в муках заставляя себя не ходить к Айен, чтобы не давать Демону повода сомневаться в нём. Он ушёл, оставив рубашку на Госпоже.
Лихорадило. Окно алхимической вело в розовый сад, но разве розы могут сопереживать? Не было ни единой души, что знала бы о боли в сердце того, кто во снах был рядом с Айен с самого начала.
Он помог ей уйти из «золотого запаса» Учителей, которые сохраняли, как мясо в морозилке, талантливых детей в пещере спящих для особого случая.
Он знал Ай ещё в детстве на Плавучем Причале. Встретив её позже во сне, он понял, что она пробудилась, он позволил ей бежать, а после уговорил Учителей взять её в команду.
Его нельзя запомнить во снах. Потому что он забирал воспоминания у неё о себе, уходя из сновидений.
Любовь их во снах могла навредить Ай для выполнения заданий, у них было правило… Что нужно забирать память о себе, уходя. Чтобы не было больно, проснувшись. Чтобы человек не захотел оставаться всё время во снах, чтобы сохранял тело, просыпался и кушал в своей родной Яви.
Дан ненавидел это. Он сам, своими же руками забирал память о себе, лишая её памяти о прекрасном чувстве, которое так рвалось из сердца и оставляло горькое послевкусие любых дневных радостей.
Она путалась, не в силах вспомнить, кого же она так сильно полюбила, перед взором мелькала вся её команда, и Локс, покинув их, накалил чувства до предела.
Сейчас Дан хватался за голову, готов был рвать на себе бинты и вынуть сердце, чтобы рассмотреть поближе, как выглядит его любовь.
Он оставил рубашку на Ай, когда уходил. Возможно, это последнее, как он сможет прикоснуться к ней, теми остатками тепла, что сохранились в ткани. Он хотел быть своей рубашкой, чтобы обнять её снова. Он не представлял, как ему теперь быть, ведь Волк Сновидений не даст ему приблизиться к любимой во снах.