Выпускной бал в небольшом, провинциальном, но таком симпатичном и славном городке ХXХ.
Актовый зал украшен откровенно ничтожно. Всё в пластмассовых нелепых гирляндах. И те развешены кое-как. Смешные крохотные фигурки в форме шапки выпускника – одна или две от силы.
Всем, однако, плевать.
Пьяны, молоды и красивы.
Начинают танцевать без музыки. Она им и не нужна. Она внутри. А алкоголь заставляет играть её только громче.
У некоторых парочек танец плавно переходит в нечто более откровенное. Но всем, опять же, плевать. Каждый сконцентрирован либо на партнёре, либо на самом себе. Каждый двигается в ритм. Каждый преисполнен надежд и наслаждается моментом. Кажется, это привилегия молодости.
А белокурая красавица недолго кружится в грациозном танце одна. Её высокий кавалер в дорогом тёмно-синем смокинге приобнимает её за талию, очень тесно, как бы давая всем понять. Он кружит её, поднимая над полом. Белоснежное платье, как облако, сияет и светится, задевая танцующих вокруг. Но они только рады. Все весело смеются.
Вскоре она, изящная Королева Бала, запыхавшись, оставляет своего Принца. Вытирая пот с худых плеч, направляется к стойке с напитками. Всякий, кто смог бы сейчас увидеть её лицо вблизи, – удивился бы, если бы не ужаснулся. Её огромные глаза почти безумны. В них прорывается дикая тоска, тоска лебедя, потерявшего свою любовь, а, значит, гибнущего.
Она тяжело опирается на стол, и за секунду выпивает бумажный стакан с крепким спиртным напитком. Прекрасна, как семнадцатилетняя наркоманка-модель, тонкая, бледная и до ужаса, притягательно несчастная. Светлые пряди прилипли к шее, к рукам, к лицу; почти не видно глаз, жирно очерченных чёрным. А густо накрашенные ресницы слипаются, делая её взор ещё более дерзким, готическим и пошло-кокетливым.
Горько ухмыляется, затем тихо смеётся, опустив голову – никто ведь не видит. Затем быстро, неряшливо подкрашивает губы, даже не прибегнув к зеркалу. И вот: маска на ней. Снова. Она направляется на танцпол.
Но кто-то останавливает её.
Обернувшись, блондинка сперва не понимает, кто держит её за руку.
Ей кажется, что её сдерживает сама тьма.
Спустя пару секунд, во мраке она с трудом различает очертания скуластого загорелого лица, сияние металлических глаз.
– Что… – только и может выдохнуть она.
– Это не в моих правилах. Но я решила спросить ещё раз.
Королева Бала почему-то злится, она и сама бы не смогла объяснить, почему.
Она отвечает дерзко, громко, истерично, почти кричит:
– Я же сказала нет! Нет! Нет! Нет!
Глупая, эмоциональная, белокурая красавица. Изящная и такая ещё по-детски тонкая.