Поняв, что отвлекся Антон двинулся дальше. На горизонте замаячила промзона.
Выбросы, создаваемые предприятиями поистине монструозного размера, со множеством медных труб, которые казалось уходили далеко в небо, и как здоровенные иглы впивались в него вводя смертельную инъекцию, создавали едва заметный, но очень зловонный смог. Жить в этих местах вероятно было невыносимо. У Антона отсутствовала необходимость дышать, и в этой ситуации было неизвестно кому не повезло больше — мертвому, но имеющему возможность не дышать этим воздухом Антону, или живым, которым из-за своего финансового положения остается только терпеть, без преувеличения, адское серное зловоние этих мест. На пути к своей цели Антону встретился сильно выделяющийся своими арочными, плотно забитыми окнами, коробчатый дом из красного кирпича. На двухэтажном строении у самого входа висела насквозь проржавевшая табличка, на которой все же с трудом можно было разобрать надпись: "Дом — музей Станислава Лема". Фотография, а также годы жизни этого человека, судя по выступающим сквозь ржавчину блестящим царапинам, были намеренно стерты.
Нет, это не совпадение. — подумал Антон и принялся внимательно разглядывать дом.
Обойдя его несколько раз, он наконец заметил номер дома — 31. Он на месте.
Антон постучал в дверь несколько раз, но так и не получил ответа. Тогда он решенил докричаться до его обитателей:
— Я ищу Станислава, откройте!
После чего с другой стороны ему тут же ответили:
— Да тихо ты, недоумок. Сейчас откроем.".
Что ж, впечатление о себе я испортил, но мне хотя бы открыли. — утешал Антон себя перед тем как войти в помещение.
Внутри здание оказалось не таким, каким он ожидал его увидеть — вместо обшарпанных стен и гор мусора, перед его глазами расположилась довольно ухоженная, хотя и наводящую жути ввиду практически отсутствовавшего освещения гостиная, убранство которой было выполнено в стиле похожем на рококо, но куда более скромном в плане подбора цветов — в основном все было либо серым, либо цвета лакированного дуба, либо бордовым. Вообще, все внутри комнаты отдавало своеобразной скромностью. Видно было сколько средств было вложено в декор, но не один элемент не бросался в глаза и не утягивал внимания, как в цыганских, например, имениях. Ни массивный стол из красного дерева с заковыристым узором на его поверхности из какой-то другой, наверняка не менее дорогой породы дерева, ни приставленные к нему стулья, обтянутые черной кожей у спинки и сидения, ни массивный книжный шкаф под завязку набитый книгами самого разного толка, и редкости зданий, который, однако, несмотря на свои габариты и помпезность неприметно стоял у задней стенки прямиком за столом. Вид одной только гостиной-столовой наводил на Антона чувство не иначе как благоговения. Он было уже начал воображать какие чудесные виды откроются ему в других частях дома, но его рассуждения прервал голос позади: