Я: Эх. Святая простота. Неважно.
12.06.18
Я: Я тут фильм отрыл очень занимательный так сказатб. Пошли помотрим.
Ленарь: Не. Прости, не сегодня, и не завтра, но когда-нибудь.
Я: Хорошо. Позвони, если что.
15.06.18
Я: То, что произошло это просто ужасно. Я тебе очень сочувствую. Если тебе хоть когда-нибудь нужна будет поддержка — зови. Не стесняйся
Ленарь: Спасибо тебе большое.
24.06.18
Ленарь; Спасибо тебе, что пришел. Хотя это было неожиданно.
Я: Мне тоже очень тяжело сейчас без Антона, и я как никто тебя понимаю. Поэтому: Да что там, обращайся.
28.06.18
Ленарь: Ты не мог бы завтра не приходить. Я хочу побыть одна. Прости
Я: Ну. Ок
03.07.18 13:55
Ленарь: Ты больной совсем?
Я: Это же просто дружеский поцелуй, не более, честно.
03.07.18 21:40
Ленарь: Не приходи ко мне больше никогда. Сволочь.
— Козел ты толька… А, почему козел собственно? — Начал Антон в слух — Ведь если я мертв, то и девушка, то есть Лена, уже и незанята получается… Эх… Толик… прости меня. Я не хотел. Правда.
Антон закинул голову за спину и посмотрел на бездыханное тело Толика. Его мозг еще не успел умереть и инстинктивно посылал импульсы в надежде оживить тело, оттого его пальцы и веки все еще подергивались и создавали впечатление, что он либо еще жив, либо вот-вот оживет. Антон склонился над трупом и с чавкающим звуком достал нож из его грудной клетки, а затем вонзил его еще несколько раз, чтобы убедиться, что тот мертв. Совершил он это как ему казалось не из злого умысла, но из чистого милосердия. И потом, несколько ударов ножом в ходе пьяной драки выглядят куда более правдоподобно, чем один.
Для большей очевидности произошедшего Антон передвинул пустые банки из-под пива поближе к телу и в спешке направился прочь с крыши.
Ночь была еще холоднее чем от нее ожидалось. Холод не просто витал в воздухе — он проходил через Антона словно вода через марлю и оставался внутри наполняя все его тело. Это был приятный холод — холод спокойствия и свежести. Антона не жгло чувство тревоги, не мучало томительное ожидание, не давила тяжесть предстоящих решений — он был свободен от этого. Вечер дал ему такое необходимое облегчение. Легкость, которая аурой кружила рядом с ним, в один момент утянула его в сторону от убежища на залитые светом фонарей улицы. Антон гулял по разбитым дворам и безлюдным улицам чувствуя не сказать, что радость, но определенно что-то приятное. Люди, изредка показывавшиеся у него на глазах, были недостаточно зрячи, чтобы разглядеть убийцу в темном силуэте на детских качелях, но сам Антон мог увидеть мельчайшие дрожания мышц на их лицах. Именно в этот вечер осознание полного физического превосходства доставляло ему истинное удовольствие. Когда поток прохожих окончательно иссяк и ничто не сбивало его размышления его внутренний голос дал о себе знать и принудил к монологу: