Она сразу стала ощущать все свое тело, стесняться того, как стоит, ссутулившись и сложив руки на груди. По коже побежали мурашки, девушка медленно выпрямила спину и подняла подбородок.
Не только она поняла, что за ними наблюдают. Бриджес встретился с Перл глазами и сделал неуверенный шаг к ней. Конечно, целоваться они не будут — это выглядело бы глупо. Ведь у них не настоящее свидание. Но, казалось, решение было принято за них, и невидимая рука передвинула коня, чтобы съесть пешку.
Губы Бриджеса коснулись губ Перл. Глаза у нее остались открыты, она ощутила запах его одеколона, свежий и пряный. Отстранившись, он тихо произнес:
— Я позвоню.
Не говоря ни слова, она повернулась и ушла. Кровь стучала в висках, девушка считала доски причала под ногами и секунды, пока не сошла на берег. Там она обхватила фонарный столб и смотрела, как удаляются кормовые огни катера, направляясь к месту назначения, о котором ей не хотели говорить.
Отец уже встал и боролся с похмельем с помощью яичницы-болтуньи и черного кофе. Когда накануне Перл вошла в дом — не поздно, еще до начала вечернего выпуска новостей, — он спал на диване, но Перл не стала его будить, не сделала ему тост и не попросила посмотреть с ней телевизор. Девушка проскользнула в свою комнату, и еще долго после полуночи из-под ее двери сочился свет от экрана планшета.
Теперь Перл терла губы, пытаясь изгладить воспоминания, а отец шаркал между холодильником и плитой. Дочь взглянула на его руки. Ожоги зажили, но розоватые шрамы от порезов, полученных, когда он выбивал кулаком стекло в гостиной дома Гаррисонов, обвивали запястье, как молодые корни, — в декабре на кисть наложили двадцать швов.
— Не дождался тебя вчера, — проговорил отец, словно прочитав ее мысли. — Хорошо повеселилась?
— Неплохо так.
— Кто-нибудь напился до беспамятства?
— Я не видела.
— Значит, праздник удался. — Он поставил перед дочерью тарелку, выдавив побольше кетчупа, как она любила, и Перл охватило такое чувство вины и любви к нему, что у нее зачесались глаза. Она всегда была относительно беспроблемным, ответственным ребенком и заслужила доверие отца, особенно теперь, когда ей исполнилось восемнадцать и папа больше не настаивал, чтобы она приходила домой к определенному часу; он и прежде не проявлял особой строгости в этом отношении. Если бы он только знал, с кем его дочь провела вечер, если бы догадывался о Тристане… Быстро моргая, Перл ковырялась вилкой в яичнице. Она сказала, что пойдет на последнюю вечеринку с одноклассниками к Кэти Скэнлон — школьной подруге, с которой Перл после выпускного не общалась.