— Дурак?! — тот заржал. — Тут половина народа в масках. Как я тебе его найду?! Забей на него, может, подкатить хотел к тебе, да не успел.
Нейтан приложился к бутылке и сполз по спинке дивана.
— Ну да, ну да, всегда об этом мечтал! — крикнул я.
— Расслабься, «Жесть» не такая дыра, как забегаловки в Мэйхеме, совсем отбитых тут не бывает. Маньяков тоже! Сейчас допивай свой пидорский коктейль и пойдём на танцпол!
Я задохнулся возмущением и хотел высказать зарвавшейся полужелезяке всё, что думаю, но Кира притянула меня, прижалась к спине и начала уверенно жамкать, аки плюшевого медведя.
— Не злись, он шутит! — прошептала Кира мне в ухо и, прикусив мочку, потянула к себе.
— Скоморох хренов, — буркнул я и, расслабившись, отдался на растерзание Кире.
* * *
Выпитый коктейль и правда разогнал кровь, заставляя не только кивать в такт ритмичной музыке, но и рваться на танцпол. Среди то двигающейся плавно, то дёргающейся как от хореи, толпы, я сейчас чувствовал себя окрылённо.
Нейтан всучил мне жёлтый квадратик с нарисованными тонкими контурами треугольников и кругов. Я, недолго думая, закинул «марку» в рот. Сгорел сарай — гори и хата!
Совсем скоро пространство стало ярче и объёмней, углы сглаживались, а линии и силуэты становились выпуклыми и глянцевыми. Музыка отбивала ритм прямо внутри головы, хотелось прыгать выше и двигаться быстрее.
Кира прижималась ко мне разгорячённым телом, затянутым в короткое, светящееся неоном белое платье и своими движениями заставляла сердце колотиться ещё быстрее.
Я не особо осознавал, что происходит: я просто вцепился в Киру, иногда отрываясь от её горячих губ и планомерно шагая вперёд в попытке найти точку опоры или стену, к которой можно было бы прижаться.
Боковым зрением из-под полуприкрытых век я вылавливал в толпе макушку Нейтана, который всё время находился поблизости. Хренов телохранитель. Мы преодолели танцпол, и я почувствовал, что рука, придерживающая талию подружки, упёрлась в прохладную стену.
Я довольно рыкнул и, подхватив Киру под бёдра, приподнял над полом. Худенькие ноги обхватили меня и, громко выдохнув в ухо, Кира принялась оставлять на шее болезненные укусы, тут же зализывая их горячим языком.
Голова кружилась, «марка» усиливала ощущения в десятки раз, и я готов был трахнуть её прямо здесь, у стены. Останавливали только остатки рассудка. Это белое платье, отливающие бронзой в свете пульсирующих стробоскопов волосы, горячее дыхание и кажущиеся рваными движения…
— Идём нах отсюда, — меня дёрнули за плечо, оттаскивая назад. — Быстрее давайте.