Умывшись собственными слезами, я засыпаю, а просыпаюсь уже глубоким вечером, когда домой возвращается Вит.
– Ты приготовила что-то вкусненькое.
В нос ударяет запах гречки и мяса. Моя запеканка. Вит ест ее, уплетает за обе щеки, жадно и с аппетитом. Я открываю глаза и смотрю на него, не отрывая головы от подушки. Нет сил вскакивать, ругаться. Неужели меня сломали? Да нет, не может быть... Я просто устала. Нужна передышка. Если я немного побуду слабой – это пойдет на пользу. Приду в себя – а заодно покажу Виту, что я готова идти на диалог.
– Вообще-то, я приготовила это для себя, – хмыкаю беззлобно. – Но ты ешь, ешь... Я не против.
– Спасибо, – он кивает.
– И отца своего накорми.
– Он взял салат. Я решил, что свекла с чесноком – так себе вариант. Вдруг придется с тобой целоваться?
– Не придется, – говорю я. – Но... – я приподнимаюсь, чувствуя, как все еще болят шея и плечи. – Ты можешь сделать мне массаж. Я разрешаю.
– Ты разрешаешь? – мужчина усмехается, и я уже готова вот-вот пожалеть о сказанном и отменить данное разрешение, но он складывает пальцы в замок, хрустит костяшками, разминая ладони, и я тут же ощущаю, как ноет в предвкушении крепких рук моя спина...
Это ведь просто массаж. У него отлично получается – так пусть делает и хоть как-то заглаживает свое отвратительное поведение.
– Обещай вести себя прилично, – предупреждаю я строго.
– Не обещаю, – он качает головой, но я по-прежнему не чувствую в его голосе угрозы. Может, я слишком самонадеянна, но мне правда кажется, он не тронет меня, если я буду против. А я, конечно, буду против. Он может быть самым сексуальным мужчиной на свете – пффф! – у него могут быть самые сильные руки и самый крепкий пресс – для меня он все равно гребанный преступник, который воткнул в мою шею шприц и, как паук, утащил в свое логово... Такое не забыть...
На мне все еще черная футболка и шорты, и я не снимаю их, укладываясь посреди кровати на живот. Вит подбирается ко мне вплотную – я чувствую исходящее от его тела тепло, – и бесцеремонно задирает ткань, обнажая мою спину. Его руки скользят по коже – без всяких прелюдий и вступлений, сразу сильно и властно, – и у меня, признаться, скручивает живот от этой мужской решительности. Но я не привыкла смущаться собственного тела, я не святоша. Это нормальная реакция – я не собираюсь оправдываться ни перед собой, ни тем более перед ним. Главное – держать все под контролем... насколько это возможно в моем положении.
Он начинает с шеи – как и утром. Разминает ее, растирает уставшую кожу, нажимает пальцами на каждый позвонок, спускаясь все ниже и ниже... Потом возвращается обратно, касается пальцами кожи за ушами...