— И все-таки, я вызвал тебя не только поэтому…
Вот тут-то и случается страшное. Директор нажимает на кнопку корпоративного телефона для связи со своим секретарем и говорит, наклоняясь к аппарату:
— Лидия Юрьевна, вызовите господина и госпожу Скворцовых.
Моя первая реакция — тупо подорваться с места и бежать куда глаза глядят. Сначала — до ближайшей станции метро, затеряться там в толпе, впрыгнуть в первый попавшийся вагон (неважно, в какую сторону), а потом — свалить куда-нибудь в центр города, бродить по улицам, сидеть в кафешке, пока не настанет вечер и нельзя будет поехать домой к Олегу…
Но конечно же, я так не поступаю.
Хотя мне просто чертовски любопытно: побежали бы за мной или нет? Схватили бы? Натравили бы на меня школьную охрану? Я ведь уже совершеннолетняя: меня нельзя насильно удерживать.
Но вместо всех подобных экспериментов я, сцепив зубы до боли, просто молча наблюдаю, как в директорский кабинет с гордым видом победителей входят мои родители. Выглядят они оба сердито, особенно папаша: после всего, что было, и как он ко мне обращался (шлюха! воровка!) называть его отцом и тем более папой у меня просто язык не поворачивается.
— Насколько мне известно, — говорит, откашлявшись, Тимур Альбертович. — Позапрошлой ночью, Скворцова, ты сбежала из дома. А теперь, кажется, даже здороваться со своими родителями не собираешься…
— Нет, ну что вы! — театрально возмущаюсь я, всплескиваяя при этом руками. — Вы просто не дали мне и слова вставить, Тимур Альбертович! Здравствуйте, дорогие родители! Надеюсь, в мою спальню никто не забрался по простыням, пока меня не было? Хотя… что там воровать? Телефон я забрала с собой, а мой ноутбук вы и так уже любезно спрятали… не от меня, разумеется, а от потенциальных воров, верно?
— Совсем не обязательно язвить и ерничать, — начинает было директор, но его прерывает мой папаша:
— Тебе не стыдно?! Матери чуть плохо не стало, когда мы утром не нашли тебя в спальне! Думали, ты из окна выпрыгнула!
Серьезно?! Из окна?!
Мне становится смешно.
Родители, переживающие, что их дочь выпрыгнула из окна после того, как они сами же ее до истерики и довели? Иронично, правда? По мне так — очень. И потом, если бы я хотела выпрыгнуть из окна — разве стала бы плести канаты из простыней и пододеяльников? Тупо.
Я даже не отвечаю, просто продолжаю молчать.
Подумываю, не свалить ли, действительно, но пока остаюсь на месте. Просто интересно, чем же этот цирк закончится.
— Даже мне очень за тебя стыдно, Скворцова, — качает головой Тимур Альбертович.
— Сожалею, — говорю я равнодушно.