Глава 46. Ангел хранитель.
Глава 46. Ангел хранитель.
Амалия
Я очнулась и поняла, все, что случилось это не страшный кошмар моих сновидений, а реальность, от которой хотелось кричать. Боль сдавливала грудь стальным кольцом. Все, что накопилось, прорвалось. Я закричала в голос, словно это способно утихомирить адские страданья.
- Мой маленький Сашенька пропал. Кто похитил его? Зачем они забрали его у меня. Я не переживу, если он не найдется.
Не замечая ничего и никого, я подскочила и рванула к входной двери незнакомой мне квартиры, но попала в чьи-то крепкие руки, и меня не отпустили. Я вырывалась, кричала. Дышать было тяжело, а потом темнота снова завладела разумом. Кто это был? Где я?
Не знаю, сколько времени прошло, но когда я открыла глаза в следующий раз, было уже светло. Я осторожно присмотрелась и увидела мужчину в белой футболке поло. На нем были черные трико и домашние тапочки. Я узнала его. Это был ректор, мой отец и тот человек, который еще недавно меня удержал от побега. Больше некому. По ощущениям я поняла, что на мне пижама. Вероятно, меня переодели.
Я вновь вспомнила все, и рыдания опять готовы были разорвать мою грудь, но в следующий момент я увидела Сергея. Он тут же подошел ко мне, а я резко села в постели.
- Сережа, как Сашенька!!! Ты нашел его? Скажи что нашел? - я в обе руки взяла его ладони и сжала их в надежде. Слезы лились из глаз без остановки. Дмитрий Трофимович тоже шагнул в нашу сторону.
- Да, нашел, успокойся. Все хорошо, - сказал быстро и только потом прижал меня к свой груди успокаивая. Он коротко сказал такие важные для меня слова, и сейчас я хоть и плакала, прижимаясь щекой к груди мужа, поняла, что все не важно. Главное это он и Сашенька. Сергей прорывался в мою жизнь, чтобы быть нашим ангелом хранителем. Он всегда меня защищал и заботился.
- Хорошо, Сережа, что вы успели. Для всех нас это настоящий удар. Про Амалию я вообще молчу. Она несколько раз порывалась сбежать. Вероятно, хотела броситься на поиски сынишки. Мне с трудом удавалось ее остановить.
- Спасибо, Дмитрий Трофимович, что не пустили, - ровным голосом проговорил мой профессор. Его голос был уставшим. Да и сам он неважно выглядел. Побледнел, осунулся. Что в его душе происходило, даже представить боюсь. Ведь он отец, мужчина и человек, на долю которого выпало тяжелое испытание. Ему было тяжелее. Сейчас я это понимаю.