— Большой зал, — задыхалась Эми, и я видела, о чем она. Нужно было загнать ее в самое большое здание, и там ей будет сложно сбежать. Мы бежали за курицей по обе стороны от нее.
Курица громко кудахтала, пытаясь убежать от нас, но места у нее оставалось мало — впереди возвышался большой зал, не давая ей улететь в ту сторону, а мы с Эми, как охотничьи псы, мешали ей убежать во двор. Бедная курица. Могла бы ты летать. Безумные глаза смотрели на нас и просили свободы.
Эми попыталась схватить курицу за голову, но так, что ее не клюнули, как Тоуми, но курица расцарапала лапами руки Эми. Птица не успела сбежать, я сняла зимнюю накидку и бросила на птицу, прижалась к ней сверху, чтобы она не сбежала.
Толпа хлопала.
— Молодец, Рисуко! — крикнула одна из женщин, остальные шумели и смеялись.
Я лежала, едва дыша. Птица боролась подо мной, пытаясь выбраться из-под накидки. Я посмотрела на Эми, зализывающую порезы на пальцах. Она не знала, что делать дальше. Подняв сверток и крепко его сжимая, я оглянулась в поисках того, кому его отдать. Курица боролась в руках, голова выглянула из свертка, намереваясь клюнуть.
Все улыбались и смеялись, даже мужчины.
Я смотрела на курицу, а та громко и зло кудахтала. В ней могла быть душа кого-то знакомого. Тут вперед вышла Тоуми, схватила голову птицы и выкрутила, шея хрустнула.
Я уронила курицу, ее тельце боролось пару секунд, попыталось выбежать из-под накидки, хотя шея была сломана.
Я пятилась, пока не врезалась в стену большого зала. Я развернулась, и меня стошнило на каменный фундамент.
Я ощутила ладонь на плече. Обернувшись, я увидела Миэко с платком. Я взяла его и вытерла лицо.
Я попыталась отдать ей платок, но она выпрямилась и застыла.
— Все живое умирает, — сказала она. — А живому приходится отбирать жизни.
Я смотрела на нее. Миэко-сан печально улыбнулась и ушла.
* * *
Мы убили остальных птиц и принесли к Ки Сану, который сообщил, что их нужно подготовить к жарке. Мы чистили куриц, мои руки дрожали, меня могло снова стошнить.
Я долго щипала и резала куриц, я уже едва замечала беспорядок и запах. А что это изменит? Другие животные тоже были мертвы.
Но их смерти были далекими. Их сделали другие люди.
А еще те убитые мужчины. Кровь. Потрясенные лица.
Я подняла голову, сглотнув горечь.
Тоуми стояла за столом, к которому прижималась. Ее лицо было белым. Она заметила мой взгляд, стиснула челюсти и продолжила разделывать курицу.
Я посмотрела на Эми. Она тоже смотрела. Ее лоб блестел от пота. Она кивнула, и мы продолжили резать мясо на ужин.
Ки Сан сообщил, что «идет к королю», и вышел под падающий снег. Как только дверь закрылась, Тоуми указала наверх.