Смеялась только Фуюдори. Она смогла сесть рядом с Масугу-саном, обычно там был старший Братишка. Она опустила голову на руку, сияющие глаза изучали лицо лейтенанта.
— Конечно, — сказала она, — волк охотится всю зиму, — и рассмеялась снова.
Я не понимала, о чем она, как и, судя по его лицу, Масугу.
Миэко-сан что-то поняла. Она опустила чашку с сакэ, что я только наполнила, расплескав вино на черный лакированный стол и рис для Кунико. А потом встала, ее бледное лицо потемнело. Она дрогнула.
— Хорошего вечера, миледи, — сказала она, поклонившись Чийомэ-сама. — Джентльмены, — она поклонилась Братишкам и Аимару, он был потрясен.
Вспышкой красно-белого шелка она вырвалась из комнаты.
Вытерев разлитое сакэ и подняв тарелку, я посмотрела на леди Чийомэ, а та ухмылялась лейтенанту. Он качал головой, как мокрый пес, а потом встал и поклонился леди Чийомэ:
— Мне тоже пора спать, рано утром ехать на проверку.
И он покинул зал.
Леди Чийомэ издала странные сухой смешок и посмотрела на Фуюдори, а та сияла, словно сделала что-то очень умное. Может, так и было.
Цокнув языком, леди Чийомэ продолжила ужин. Остальные безмолвно следовали ее примеру.
Я забрала едва тронутые тарелки по обе стороны от Чийомэ-сама и унесла на кухню.
Увидев меня с почти полными тарелками, Ки Сан ударил тесаком по столу.
— Что их не устроило?!
— Миэко-сан и Масугу-сан… плохо себя чувствуют, — сказала я. — Рано ушли спать.
— Спать, — оскалилась Тоуми.
— Думаю, они не ладят, — пришла за мной из зала Эми.
— Или наоборот, — пробормотала Тоуми.
Ки Сан вытащил из стола нож, мрачно взглянул на нас и снова ударил стол ножом. Указав на меня, он рявкнул:
— Мусор. Вынеси.
— Хай, Ки Сан-сан, — я схватила корзину и пошла к двери.
— Накидки! — рявкнул он, но я была уже за дверью.
— Я быстро, Ки Сан-сан, — хотелось оказаться вдали ото всех, не думать о том, говорят ли что-то обо мне, смотрят ли на меня или пытаются игнорировать. Ночь была холодной, снег почти не падал, крошечные снежинки сверкали на темном небе, кружили, как мотыльки у факела.
Белки впадают в спячку? Я шла к двери, что вела к мусорной яме. Ха!
Я опустила теплую корзину с костями и жженым рисом на выступ у калитки. Я услышала звон в темноте, но не из главного зала, а со стороны Убежища.
Я не помню, когда решила залезть на стену, чтобы все осмотреть. Это было само по себе. Я оказалась на толстой стене, осторожно шагала между острых шипов из бамбука, пока думала, что могу увидеть, и как оправдаюсь, если меня увидят. Тусклый свет из большого зала виднелся в щелях закрытых дверей и окон, лед и снег на стене от этого слабо сияли. Иначе я бы не видела, куда ступать.