В начале 2018 года звезды китайского хип-хопа PG One и Gai заметили, что их песни пропали из музыкальных онлайн-сервисов, а концерты стали отменять. Официальные СМИ написали о низкопробности творчества этих музыкантов. Шоу-бизнес должен отражать ценности партии, а развратные женщины и наркотики из их музыки в коммунистические идеалы никак не вписывались. В китайских сериалах запрещено показывать чересчур «западный» образ жизни, внебрачных детей и слишком глубокие декольте. Один популярный костюмированный сериал посреди сезона сняли с эфира и перемонтировали так, что от женщин остались одни лица – великолепная работа художника по костюмам пошла насмарку.
При Си Цзиньпине цензура усилилась, и эта тенденция продолжается. От СМИ требуют все строже следить за моралью и чаще выказывать уважение к партии. Для распространения старых лозунгов пропаганда использует новые средства: рэперы и поп-певцы наперебой восхваляют генсека партии и даже плановую экономику, а по телевизору крутится молодежное ток-шоу, посвященное Карлу Марксу.
Время от времени органы цензуры все же приятно удивляют. Весной 2018 года в некоторых кинотеатрах прошел прокат франко-китайского фильма о гомосексуальной паре «В поисках Ромера», официально получивший лицензию на прокат. Скорее всего, этому поспособствовал тот факт, что мужчины на экране даже не держались за руки, не говоря уже о поцелуях. За несколько лет до этого китайское телевидение отнесло гомосексуальность к «вульгарной, аморальной и нездоровой тематике». В 2018 году по время трансляции Евровидения радужные флаги были заретушированы, а на танце двух мужчин, который призван был подчеркнуть возникшие между ними отношения, эфир вообще прервали. Похоже, что официальные власти пока не до конца определились со своим отношением к ЛГБТ.
Люди искусства в Китае умеют виртуозно обходить цензуру. Я поняла это, когда готовила материал о нобелевском лауреате 2012 года по литературе Мо Яне. Я читала его романы, в которых сельские чинуши унижали, обманывали крестьян и издевались над ними. Многие сцены посвящены ужасам периода «культурной революции» или принудительных стерилизаций. Я удивлялась: как писатель, прославившийся не только за рубежом, но и на родине, смог опубликовать книги с такой яростной критикой политической системы.
Я пообщалась с переводчицей Рииной Вуокко и литературным агентом Эриком Абрахамсеном, которые объяснили мне несколько хитрых приемов писателя. Диссиденты в его книгах принимают образ животных, каких-нибудь ослов, иногда он вводит в сюжет героя-обманщика по имени Мо Янь. Своей оценки деятельности партии писатель не дает, а лишь описывает поступки отдельных личностей. Он пишет об истории, балансируя на грани дозволенного.