Великий князь уже не спал. Не спал также и Ян Бельский, бывший в ту ночь на страже у ставки властителя. Он сразу узнал прибывшего и с радостным восклицанием бросился к нему на встречу.
— Откуда, князь Давид Святославович? С какими вестями?. Вот Бог посылает счастье… Куда ты скрылся после боя? — засыпал он вопросами прибывшего.
Но тот, облобызавшись с другом, не спешил отвечать на его расспросы.
— Мне необходимо немедленно видеть государя… — быстро сказал он, и в голосе его слышалось волнение. — Дело велико, и времени терять нельзя.
— Государь встал, но, кажется, молится, — заметил Бельский, — я попытаюсь… — с этими словами он приподнял легонько полы ставки. Витовт заметил это движение.
— Кто прибыл? Откуда? — спросил он Бельского. Он слышал топот лошадей прибывших.
— Князь Смоленский Давид Святославич, а откуда — не ведаю.
— Зови, — радостно воскликнул Витовт. Он сердечно любил молодого витязя, смоленцы которого много помогли в битве, а сам он отвратил удар, назначавшийся ему лично.
— Что случилось, князь? Что с тобой? На тебе лица нет, краше в гроб кладут!
Князь Давид, не говоря ни слова, бросился прямо в ноги великому князю.
— Что с тобой, сокол мой ясный? Что случилось? Говори, говори, — встревожился Витовт.
— Спаси, государь, заступись, спаси невинную, — заговорил князь Давид.
— Да говори толком, как, кого спасать? От кого?
— Невесту мою желанную. Спаси, государь. Только ты один можешь! Только ты один!
— Да от кого же спасать? Неужто немцы ещё держат её в неволе?
— Нет, государь, не от немцев, с ними мы сами поладили. Замок взят, все крыжаки перебиты или в плену. Спаси её, государь, от казни лютой, от костра, от позора!
И он с жаром, чуть не с рыданиями, передал Витовту страшный гнев отца княжны Скирмунды и бесчеловечный приговор криве-кривейто и криве, утвержденный её отцом.
— Когда, ты говоришь, костёр зажгут? — спросил Витовт. Он знал дикий языческий фанатизм своего брата Вингалы и понял, что тут медлить нельзя.
— Сегодня ровно в полдень, государь! Спаси, на тебя одна надежда, не осмелятся язычники противиться воле твоей! Спаси! — и он снова упал перед Витовтом на колени.
— Я перед тобой в долгу, князь Давид Святославич. Я, великий князь литовский, всегда честно долги платил. Ты спас мою голову от меча крыжацкого. Клянусь, что я спасу твою невесту от костра языческего.
— Эй! — крикнул он и ударил в ладоши. — Сейчас седлать дюжину лучших коней. Труби сбор! Пятьсот псковских лучников, да полста панцирных дворян идут за мной. Ты же, Ян, — обратился он к Бельскому — прими начальство над этим отрядом.