Понимание субличностей и их роли в нашей жизни пришло ко мне не благодаря романтическим отношениям, а более извилистым путем — во время подготовки к экзамену на получение лицензии.
Стандартизированный тест по семейной и брачной терапии насчитывает двести сложных вопросов. В подготовительных тестах я неправильно ответил на пугающее количество вопросов, несмотря на три года обучения, почти две тысячи часов работы и бесчисленные групповые и индивидуальные супервизии. Мне грозил отказ в получении лицензии.
Создатели теста представлялись мне мрачными персонажами с закрученными усами над изогнутыми в бесовских улыбках ртами или бесстрастными, бесчувственными врачами в белых халатах. Нарратив об их намерениях у меня складывался самый неприглядный.
Этот пример никак не связан с романтическими отношениями, но здесь я впервые понял, как части нашего «я» реагируют на возбудитель. Выбрав не ту субличность, мы все делаем не то и не так.
Тесты мне и раньше давались плохо, особенно стандартизированные. По-моему, вопросы для них формулируют с подвохом и предлагают нелепые варианты ответов, которые должны вас запутать. С приближением экзамена я все больше нервничал, поскольку на кону стояло мое профессиональное и финансовое будущее. Я не понимал, откуда у меня столько ошибок. На курсе я был одним из лучших со средним баллом 3,78, читал, ходил на лекции и писал статьи. Я разбирался в теме, но почему не мог ответить правильно? В каких глубинах мозга нужно было искать необходимую информацию?
Однажды вечером я, сгорбившись, сидел за столом, обуреваемый негодованием и страхом. Я задумался об осознанности, частях моего «я» и работе с клиентами, которую вел в интернатуре. Я предлагал клиентам стратегию осознанности, чтобы понять, какие субличности выходят на первый план в сложных ситуациях в отношениях и в жизни. Может, мне и самому попробовать? Тут я сделал глубокий вдох и выполнил практику, позже названную «Осознанность», — в этой книге она идет под номером один.
Я задумался о том, что я ощущаю, о чем думаю, и понял, что из-за теста чувствую себя испуганным и беспомощным. Я злился на его злонамеренных подлых создателей. Глядя на проблему с точки зрения стороннего наблюдателя, я начал понимать, что внутри меня проснулся застарелый страх Обиженного Ребенка. В детстве я не очень хорошо учился. Академические успехи пришли, когда я был уже взрослым, и закрепились в соответствующих частях моей личности. Сквозь призму осознанности я ясно увидел, что злость исходит от Защитника, явившегося оберегать слабого Обиженного Ребенка от возможной неудачи. Я понял, что ни Защитник, ни Ребенок не учились со мной в институте и не работали с клиентами. Информация, в которой я нуждался, лежала в другой области мозга. Если я найду ту часть себя, которая училась в институте и работала с клиентами, то смогу ответить правильно.