– А ты разве не устал от этого?
Андрей ответил моментально:
– Нет. Ни сколько. Не знаю почему, но, несмотря на всю её отвратность, мне нравится армейская среда. Есть в ней что-то такое… ну, родное, что ли? Просто мне кажется, я не смогу жить по-другому, не умею. Этот движняк, суматоха… Я комфортно себя чувствую в ней. А покой мне противен. Когда на тебя ничто не давит, ты начинаешь пожирать себя сам. Понимаешь, о чём я?
– Нет. – Коля допил пиво. – Я хочу сдать тебя в дурдом, но что-то меня сдерживает. Когда-нибудь ты посчитаешь себя Диогеном, выйдешь на Дворцовую площадь, ляжешь в бочку и начнёшь наяривать. Вот тогда тебя точно повяжут, amigo.
– Пидриго! – Андрей толкнул Колю, но не сильно – чтобы тот не свалился с крыши. – Если повяжут меня, я дам им твой адрес и портрет нарисую. Будем в одной палате!
Они разговаривали ни о чём ещё полчаса, перекидываясь меж друг другом шутками и едкими подколами – иногда остроумными, иногда откровенно тупыми, но смешными. Колокольчики, подвешенные у входа в кафе, ни на минуту не смолкали, и казалось, будто эта ночь принадлежит им, их мелодично песне. Слова людей. Произносимые одновременно, сливались в один общий гомон, но ни Андрей, ни Коля не обращали на них внимания; они слушали только друг друга. Небо заметно потемнело за время их разговора, звёзды слегка сдвинулись, несколько окон потухло, несколько зажглось.
А город продолжал жить.
Влюблённые парочки гуляли вдоль Невы и никак не могли насытиться присутствием друг друга, целуясь, обнимаясь, говоря слова, пропитанные любовью, улыбаясь, снова целуясь, вдыхая нежность и выдыхая ласку, выливая чувства наружу, позволяя им скользить по чужим губам. Кто-то проводил эту ночь в одиночестве, укрывшись тёплым одеялом не в силах заснуть от сильной тоски. Кто-то смыкал глаза над кроватью тяжелобольного родственника, слушая гудение различных приборов и вытирая редкие, очень редкие слёзы. Кто-то кого-то убивал, кто-то кого-то рожал, демография в городе не стояла на месте. Кто-то только что столкнулся с предательством и разочаровался в человеке, которому верил больше чем себе, а кто-то в эти минуты понимает, что вот она – его половинка – невероятно красивая, потрясающая, ради которой хочется свернуть горы. Кто-то сейчас празднует победу, кто-то молча переносит поражение, чьи-то дети вступают в первую брачную ночь, чьи-то родители отмечают наступление юбилея их свадьбы. Хоть в Петербурге давно наступила ночь, жизнь в городе кипела, потому что именно ночью, когда зажигаются огни, Санкт-Петербург начинает пахнуть волшебством. И это волшебство вдыхали все: те, кто любили друг друга в съёмной квартире, те, кто наблюдал за разведением мостов; те, кто гуляли по парку и наслаждались пейзажем; те, кто сидели на краю крыши, пили, курили и смотрели на родной город.