– ОТПУСТИТЕ ЕЁ! ОТПУСТИТЕ ЕЁ, ТВАРИ, Я ВАМ ПРИКАЗЫВАЮ!
– Иди к чёрту, – сказал один из одноклассников. – Ты уже отчислен из нашей школы. Тварь.
Около минуты Синицын простоял в молчании, тупо глядя в одну точку перед собой. Видимо, в его черепной коробке шёл какой-то процесс. Потом он тихо сказал:
– Уже отчислен… – И уже громче: – Тогда смысл мне церемониться?
Вновь надев кастет на кулак, он взял курс на Бедрова, и в глазах его в тот момент, казалось, скопилась вся ярость Вселенной. Хоть Андрей себе в этом никогда не признается, тогда, стоя на коленях, глядя на приближающуюся тушу жира и мышц, неспособный двигаться, он сильнее всего испугался Синицына. Почувствовал себя мышонком, которого собирался сожрать большой страшный кот. И когда этот кот уже вовсю приблизился, Андрей не выдержал и застонал в футболку; что он хотел сказать Синицыну перед тем, как тот проломит ему череп, осталось известным только Андрею.
– Amigo!
Из толпы вылетел силуэт и набросился на Синицына. Силуэт худенького парня, который казался тонкой осинкой на фоне коренастого дуба. Силуэт юноши, что врезался в Синицына и лишь благодаря набранной скорости смог сбить его с ног. Силуэт с яркими золотистыми волосами на голове.
Он всё-таки пришёл.
Оба рухнули на пол, Коля, не медля ни секунды, поднялся и опустил ногу на запястье Синицына, держа взгляд на кастете. Две секунды, выкрик, пальцы крепко сжимались в кулак, Коля нагнулся, чтобы разжать их, но тут же краем глаза заметил резкое движение – Синицын замахивался для удара. Андрей увидел, как его compadre отскочил и через пару мгновений вновь ринулся к Синицыну, рухнул рядом с ним на колено и ткнул рукой в грудную клетку, после чего громадное тело затряслось (словно белок на сковороде), а до ушей долетел негромкий треск.
С запястий исчезли оковы.
Андрей не успел опомниться, как увидел выбежавшего из-за спины отпрыска Синицына, который вовсе не доставил Коле проблем – одно касание рукой, грохот упавшего тела, молчание. И только сейчас Андрей заметил в его руке небольшую чёрную палку, очень напоминающую фонарик.
– Хорошая вещь, – сказал Коля. – Денег своих стоит.
Поставив шокер на предохранитель, он сунул его в карман брюк, подошёл к Андрею, развязал затянутые на затылке узлы, вытащил изо рта футболку (о боги, наконец-то свежий воздух!), бросил на пол и помог подняться на ноги. Поняв, что друг идти самостоятельно не может, положил его руку на свои плечи.
– Надо в медпункт.
– Нет, – сказал Коля. – Нужно кое-что сделать.
Глаза Андрея выхватили ноги Синицына, которого постепенно внутрь себя затягивала толпа. Все прихвостни, что находились на «сцене», теперь стали развлечением одноклассников, среди которых были униженные, оскорблённые, испуганные, злые, сохраняющие нейтралитет и вовсе плачущие. Все понимали, что эту шайку выгонят со школы, а потому не стеснялись действий. Накипевшее выливалось литрами из подростков, совершенно разных пород и принадлежащих к разным социальным классам.