— Повозки беженцев застопорили движение военных машин, — сетовал он. — Какой-то полковник, истерически крича, приказал мне и моим солдатам остановиться и занять оборону. Солдат оставалось совсем мало. Многие ночью разбрелись по лесам. Тем не менее я повиновался. А утром соседний батальон, никого не предупредив, отошел, оголив мне фланг. Я повел солдат к Каймену, но оттуда тоже уже бежали и военные, и гражданские…
Казалось бы, частный эпизод. Но мы видели за ним большее. Беспорядок на дорогах, хаотичный отход войск — все это говорило о том, что следует наращивать темпы наступления. И командование армии делало все возможное для того, чтобы успешно выполнить эту задачу.
В эти дни я оказался свидетелем потрясающего случая, который говорил не просто о жестокости, а раскрывал саму звериную сущность фашизма.
Одно из наших танковых подразделений, преследуя отступавших гитлеровцев, вышло к мосту через реку Дайме. Однако двигаться дальше танкисты не имели возможности. Мост был запружен людьми, спешившими перебраться на западный берег. Если бы это были вражеские солдаты, то решение могло быть только таким: вперед! Но перед машинами находились старики, женщины, дети, многие сотни мирных жителей. И как ни велика была ненависть наших бойцов к фашистской Германии, танки остановились.
И вдруг страшный взрыв потряс окрестные поля. Гитлеровцы взорвали мост. В тот миг я находился неподалеку. Услышав грохот, я приказал водителю повернуть к реке. Трудно описать словами то, что мы увидели. Огромное количество трупов, искалеченных тел было разбросано по берегам, по остаткам настила. Думается, что еще больше людей погибло в водах Дайме. Вот так: не щадить пи чужих, ни своих. Гитлеровцы оставались верпы себе.
Вскоре войска 39, 43 и 11-й гвардейской армий подошли к внешнему оборонительному обводу Кенигсбергской крепости. Противник успел подтянуть свежие силы и, опираясь на полевые и долговременные укрепления, оказывал частям и соединениям упорное сопротивление. Командование нашей армии прилагало все усилия к тому, чтобы выйти к морю западнее города и таким образом отрезать гарнизон от группировки гитлеровцев, ведущей бои на Земландском полуострове, лишить его связи по суше с портом Пиллау.
91-я гвардейская стрелковая дивизия 1 февраля вырвалась вперед, опередив соседей на десять километров. За следующий день гвардейцы продвинулись еще на одиннадцать. Им наконец, удалось выйти на берег Балтийского моря. Когда мы получили донесение об этом, радости нашей не было предела. Однако она оказалась преждевременной. Фашисты не замедлили воспользоваться отставанием соседних соединений. Им удалось окружить дивизию.