После завершения операции командарм собрал руководящий состав штаба армии, для того чтобы подвести итоги. Выслушав начальника штаба, генерал А. И. Зыгин дал слово мне.
— Доложите о действиях разведчиков в ходе наступления. Чем занимались они?
Стараясь унять волнение, я начал говорить:
— Продвигаясь впереди и на флангах своих частей, разведчики определяли местонахождение огневых точек, мешающих пехоте и танкам, вели наблюдение за врагом, захватывали пленных и документы, стремились установить подход к полю боя резервов.
— Что касается резервов, — перебил меня командующий, — то главные из них вы проморгали. Продолжайте…
Я предчувствовал, что мне будет брошен такой упрек. И снова мне нечего было ответить. Да, проморгали. И мысль об этом не давала покоя.
Однако вопреки ожиданиям разноса не последовало. Тем не менее, когда совещание закончилось, командарм попросил меня и начальника штаба задержаться.
— То, что четырнадцатая механизированная дивизия не была учтена при планировании операции, — серьезная ошибка. Но на ошибках, как говорится, учатся. Пусть и для вас, Волошин, это будет серьезным уроком. И еще сдается мне, что противник знал о сроках нашего наступления. Нужно разобраться, откуда у него была такая информация. А впредь к разработке планов нужно будет привлекать минимальное число лиц.
Откровенно говоря, и у меня было впечатление, что гитлеровцы знали о готовящемся наступлении. Поэтому, возвратившись в отдел, я приказал тщательно проанализировать все, что могло иметь отношение к обеспечению скрытности операций.
Спустя некоторое время ко мне пришел старший «лейтенант Дийков.
— Что нового, Иван Максимович? — поинтересовался я.
— А вот что, — хмуро ответил он, протягивая мне листок бумаги.
Это было письмо, изъятое у немецкого солдата, убитого в ходе нашего наступления. По всему чувствовалось, что оно было написано накануне начала операции. По каким-то причинам автор не успел отправить его. И в этом письме, в частности, говорилось совершенно однозначно: 25 ноября русские начнут наступление.
Каким образом противник мог знать о намерениях нашего командования? Долго обсуждали мы этот вопрос. А из него, как следствие, возникла еще одна проблема: что известно нам о методах, способах действия гитлеровских разведчиков?
Оказалось, что кое-какими сведениями мы располагаем. Было установлено, например, что противник использует такой способ ведения разведки, как поиск. В отличие от нас, поисковые группы фашистов были, как правило, весьма многочисленными. Иногда в их состав включалось до 100 человек. Они действовали при поддержке артиллерии, минометов. С мелкими группами мы встречались реже. Они стремились скрытно проникнуть в расположение наших войск. Характерно, что, будучи обнаруженными, фашисты немедленно отходили на исходные позиции, даже не пытаясь выполнить свою задачу.