– Сынок, иди к Диме, побудь с ним, пока у нас гости, – наклонившись, я шепнула ему на ухо.
– Я не пойду, – уперся он. – Вдруг тебя обидят?!
– Малыш, никто меня не обидит. Честно-честно. Топай и не переживай.
От «фирменного» взгляда Подгорских, которым изредка одаривал меня сынуля, у меня перехватило дыхание. Просто насмешка Судьбы. Вместо того, чтобы умиляться сходству с папой, я должна трястись, чтобы никто этого сходства не заметил.
Мишка выглянул из-за моей юбки, отчего у меня сердце ушло в пятки, и убедившись, что пришелец не демонстрирует никакой агрессии, нехотя вышел.
Фиговый из меня Штирлиц получился бы. Я боялась, что лицо мое выдаст «узнавание» – ведь прикидываться, что я не подозреваю, кто к нам пожаловал, очень сложно. Но необходимо.
– Кто вы такой и что вам нужно? – изо всех сил пытаясь удержать ровность голоса, показываю, что я еще не упала в обморок от страха при виде Великого и Ужасного. Черт, некстати вспомнила, что Максим именно так и называл своего деда.
– Скажем, я заинтересованное лицо. Да ты присаживайся. В ногах правды нет.
Спасибо, от души душевно! Разрешил присесть в собственном доме. Но оно и понятно. Хозяин по жизни. И то, что Подгорский не морщил брезгливо нос при виде отчаянной нищеты, выглядывающей из каждого угла, уже хорошо.
Сам он сидел на единственном стуле, непринужденно закинув ногу за ногу. В летнем дорогом костюме, в туфлях, которые впервые в жизни соприкоснулись с таким корявым асфальтом, как перед нашим домом и протертым линолеумом внутри. Весь такой подтянутый, респектабельный, как с картинки журнала о миллиардерах.
– Мне тут птичка на хвосте принесла, что мой внук решил обхитрить всех и не ждать милости от природы, а с высокой долей вероятности получить готового ребенка. Я, конечно, подозревал, что у моих наследников беды с башкой, но чтоб настолько! Даже хотел к чертовой матери из компании выгнать. Потом специалистов позвал, просветили меня, что к чему. А тут по делам в ваш город приехал, и чуйка сюда завела. Посмотреть, кто моего правнука носить собирается. И что-то придумать. Пока не знаю, что….
Он говорил будто не со мной, а так, сам с собою. Озвучивал мысли вслух.
– Но если дело дойдет до, прости Господи, до осеменения, надо самому убедиться, что камера хранения не бракованная. Ты ничего. В лошадином эквиваленте на арабскую потянешь. Легкая, породистая и выносливая. Вон какой воз впроголодь тянешь! – он пренебрежительно кивнул в сторону Алика, сидевшего на своем диване с самым почтительным видом.
– Мы не голодаем! – не удержалась я от возмущенного восклицания.